Решился создать тему об одной из самых влиятельных групп на постсоветском пространстве - Гражданской Обороне. В сегодняшний день 19 февраля 2008г. не стало единственного постоянного участника ГО - Егора Летова. Группа имеющая обширнейшую дискографию, не считая сольников Летова и участия оного во множестве проектов в качестве вокалиста и не только, считаю не заслуженно обделена отдельной веткой. Просмотрел несколько страниц данного раздела, пошарил поисковиком - подобной темы не нашел, если вдруг кто-то вытянет и покажет - эту без проблем удалим.
Мое знакомство с ГО произошло году наверное в 90-м с записи нескольких кассет в имеющихся на то время в любом городке средней руки так называемых студиях звукозаписи. У нас под этим громким названием стояла железная будка, увешанная снаружи написанными от руки листами формата А4 со списками групп и альбомов. Внутри,куда влазил один табурет, постоянно сидел хайрато-бородатый мужик неопределенного возраста в футболке с надписью The Exploited и вечным выхлопом перегара. Запись была препоршивейшой, на фоне сплошного гула, ели слышных гитарных аккордов нужно было несколько раз переслушивать альбом, чтобы разобрать тексты песен. Но паршивое качество записи на тот момент было такой незначительной мелочью, сущим пустяком по сравнению с самим фактом обладания такими кассетами. Впервые мало мальски качественную запись услышал, как сейчас помню на прозрачной кассете Konica, альбом Сто Лет Одиночества.
Да и в студенческие годы, любой владевший игрой на шестиструнной гитаре, обязательно должен был знать программу-минимум - аккорды Звезды По Имени Солнце, Чайфовской Никто Не Услышит ну и конечно же Все Идет По Плану.
Посчастливилось даже в 94-м побывать на концерте ГО, хотя Летов и спел всего песен наверное шесть, в основном играла Инструкция По Выживанию, но впечатлений осталось море. В последнее время ГрОб слушаю конечно не так запойно как раньше, но иногда с удовольствием кое-что переслушиваю.
Хотелось бы закончить понравившимся высказыванием Шевчука о смерти Летова:«со смертью Егора какая-то часть эпохи закончилась, для меня он был крайней чертой, некой границей свободы вдали которой уже полный беспредел».