(19-04-2016 11:13)Anton Chigur писал(а):  Критики поют о "шедевральности" фильма... слежу не за самим повествованием, а за работой камеры, переменой видов...

Спасибо тебе, Андрей.
Ты написал очень хороший отзыв об этом замечательном фильме, и если бы не это твоё многословие (очевидно следствие простой весёлости), то Кергелену и нечего пожалуй было бы и добавить. Сверху он разместил те твои слова, в которых обозначены и причина и следствие. Потому и поют критики дифирамбы, что следят "не за самим повествованием, а за работой камеры и переменой видов". Вот если мы с тобою, Андрей, дорастём до критиков - вот тогда будем поступать точно так же, и нам весьма трудно будет объяснить обычному зрителю, почему мы так поступаем. Но мы с тобой не критики, а Кергелен и подавно (он дурак), по этому мы просто кое-что добавим от себя, вовсе не расчитывая производить какое либо впечатление.
Конечно бросается в глаза нечто общее между "Восемь с половиной" Феллини и этим антониониевским фильмом, только следует сделать простую поправку, что это "нечто общее" всё же скорее относится к "Сладкой жизни" того же Феллини, снятого за год до "Ночи" ("Восемь с половиной" вышел на экран на два года позже). "Сладкая жизнь" вообще наделал мого шуму, а вместе с этим шумом "зашумел" и Мастроянни, без участия которого Феллини едва ли бы смог снять такой необыкновенный фильм. Мы с Кергеленом напрочь отвергаем теорию незначительности артиста в кино, это просто дикая теория. Сразу после работы в этом фильме Мастроянни оказывается "в руках" Антониони, и не известно ещё до конца, кто в чьих "руках" оказался. Конечно Антониони оказал достойное сопротивление впечатлению (именно впечатлению) от работы своего коллеги (Феллини), и именно из этого "сопротивления" и "выросла" "Ночь".
Сюжетно фильмы конечно разные, а если говорить о последовавшем позднее "Восьми с половиной", о котором ты, Андрей, так неловко упомянул, то и вовсе будет видно, что между этими двумя картинами практически нет ничего общего.
"Ночь" по своей сути проста. Не изображает в ней автор никакого кризиса, нет его там. Мы с Кергеленом имели удовольствие в течении двух часов наблюдать на экране то, что происходит с двуногим уж не первую тысячу лет. Меняются лишь декорации, превратившись из хмурых деревень, обозначенных взъерошенными "чубами" соломенных крыш, в тяжёлые и прямолинейные конструкции, разбрасывающие солнечные зайчики, которые встречают нас прямо с первых кадров. Позднее маэстро пойдёт много дальше ("Красная пустыня"), но уже здесь наметилась его эта "решающая любовь".
Я уж не знаю, действительно ли такой сюжет он в то время видел наилучшим, или просто не захотел он себя утруждать, а может у него просто было мало времени, всё это теперь не важно. Случилось так, что простая история взаимоотношений обычного мужчины и обычной женщины (никакие они не интеллектуалы, и пусть критики не п...дят) легли на тяжёлый и плотный, и конечно же совершенно новаторский киноязык автора.
Несколько слов о наших горе супругах (Джованни и Лидии), каковыми является, вне всякого сомнения, подавляющее большинство из нас.
Если так сильно жить чувствами, конечно они не выдержат, такого бешенного напора вообще ничто не выдержит. Чувства ведь вообще склонны умирать, как только назовут их по имени, а если их ещё и писать, как это сделал наш "вроде бы писатель" Джованни, да ещё потом, через много лет, ещё и читать, как это сделала наша "вроде бы несчастливая" Лидия, то можно и вовсе... больше даже и не интересоваться никакими чувствами, не то что ими жить. Кергелен говорит, что его прямо таки поражает эта какая-то своеобразная "наглость" героев фильма. Я ему возражаю, что подобная "наглость" лишь свидетельство высокой культуры, а он мне отвечает, что культура (хоть высокая, хоть широкая) вообще никак не соотносится с тем, что зовётся у двуногого чувством (он говорит о людях отстранённо, потому что сам он паучара проклятый, да вы и сами знаете...). То, что происходит между Лидией и Джованни едва ли заслуживает именоваться кризисом (вот уж модное словечко, наряду со "специалистом" и "профессионалом"), с ними происходят обыкновенные, естественные перемены, которые так хорошо знакомы каждому из нас. Во второй половине фильма наши чувствопутешественники оказываются на некоей вечеринке некоего "большого" человека. А зачем люди организовывают вечеринки, по крайней мере большую часть этих славных мероприятий? Ну конечно же - чтобы улавливать флюиды других людей, в большинстве случаев противоположного пола (о нетрадиционщиках здесь умолчим, о них и так уж много говорят). Антониони ясно и верно изображает всю эту полигамию и мужчин и женщин (последние просто до сих пор не вполне раскрепостились, но это не беда, время своё возьмёт...), и у него это "изображение" буквально кочует из фильма в фильм. Есть похожий эпизод в его же "Красной пустыне" (в маленьком трухлявом домике над морем), но там это выраженно более плотно и концентрировано, да и вся "Красная пустыня" "плотнее" "Ночи" раз где-то в десять, а может и больше.
Лидия, будучи нормальной, здоровой женщиной, конечно же живёт нормальными женскими чувствами, то есть без конца рассматривает и переживает разные... "варианты". То в её жизни появляется писатель, которого она вроде начинает сильно любить, то обозначается его усатый друг Томмазо, который сам вроде начинает уже ЕЁ сильно любить... ну а на вечеринке как из под земли вырастает какой-то Роберто, который при естественной свой попытке (и здесь он молодец) всё же терпит неудачу (и это тоже красиво, между прочим), то ли по причине недостаточной "понравливаемости" для самой Лидии, то ли по причине недостаточной проработки ей (Лидией) очередного "варианта". По завершении этого красивого эпизода Кергелен сказал, что Лида дура, что надо было уступить и получить свою долю радости, но... кто их женщин поймёт? Ну а Джованни занят тем же самым, но это происходит параллельно, а как же иначе? То его буквально снимают с девчушки нимфоманского склада, то он всматривается в непроницаемое, похожее на лик каменного окуня, лицо Валентины (Моника Витти), дочери хитрого болтуна-миллиардера, в гостях у которого и происходит вся эта замечательная история (именно у него в гостях, у богатого, так как для удобного устройства человеков для их чувственной деятельности нужен спонсор, а это не дёшево). А может было бы справедливее пригласить эту Валентину третьей - вопрошает Кергелен - ведь продолжительность любви укладывается обычно примерно в три недели... В общем течёт обычная жизнь обычных людей. И было бы это не интересно совсем, коль не было бы так внятно и крепко снято и предложено нашим мрачноватым участником птицы-тройки. А главное - тугое, выпуклое изображение той самой отчуждённости, о которой так любят по...деть критики в толстых очках, и которая на самом деле есть святая святых существования всякой мыслящей твари.
В общем фильм уже не произвёл на меня такого сильного впечатления, как при первом просмотре, хотя снят он безусловно талантливо и красиво. Его можно пересматривать и в будущем, но уже больше скользя взглядом по самой его роскошной и выверенной картинности и... по красоте женщин, которых здесь Антониони изобразил почти по феллиниевски, но... всё равно он не умеет как Феллини, чувствуется нехватка тестостерона в его организме. Всё же кульминацией была "Красная пустыня". Это совсем другая сила, неиссякаемая.

Остаётся лишь добавить, Андрей, что "Восемь с половиной" совсем другое кино, оно совсем о другом и снято оно по другому, и оно раз в десять выше ростом, а может и более...