"Open Up Wide" Билла Чейза, можно перевести, как "Открой простор".
Те, кто постарше, наверняка вспомнили звук этих четырёх труб из вступления.
Это была заставка к музыкальной передаче того самого "Голоса", благодаря которому мы приоткрывали себе форточку в мир западной музыки в семидесятые годы. И не только западной, нужно сказать. Ведущие прекрасно ориентировались в полуподпольных течениях в советской музыкальной среде и открывали нам незнакомые имена талантливых земляков-музыкантов. Козлова, например, представил сам Уилл Коновер, легенда и энциклопедия джаза. Его слова «Time for Jazz!» собирали у приёмников не одну сотню тысяч людей на просторах той страны, а может быть и не один миллион, кто знает.
Личностей подобного масштаба в их штате, скорее всего, больше не было, но все остальные ведущие музыкальных программ были по меньшей мере интересными людьми. Недавно вспоминал те времена и решил составить список их имён, и с помощью такого замечательного инструмента, как интернет, увидеть лица людей, голоса которых слышал в детстве и молодости. Что-то получилось.
Авива Ликуч
Билл МакГвайер
Джон Мэрфи
Юрий Осмоловский
Лиза Архипова-Борисова
Мария Силиберти
Джон Олдридж
Евгений Аронов
Марина Левицкая
Николай Сорокин
Софья Тарновская
Тамара Домбровская
Билл Скендридж
Тамара Кит
Мария Суханова
Вера Спасская
Мэри Купер
Жанна Владимирская
Не думаю, что это полный список.
Ведущий субботних диско-программ и редактор "Голоса" Билл МакГвайр написал книгу воспоминаний о тех временах, "Tales of American Culture Vulture" - "Сказания стервятника американской культуры". Откровенная книга, с оценками, которых в эфир он пустить не мог.
Прошло несколько десятилетий, Голос Америки больше не вещает на территории, где сделал своё дело. Глушилки не сработали, не помогло. Не поможет и тем, кто сейчас пытается что-то закрыть, заглушить и запретить. Мы всё это проходили.
За фотографии отдельное спасибо! Большинство лиц увидел впервые!
А все три пластинки CHASE дома на полочке... Упомянутая композиция первая на первой стороне первой пластинки.
zick, ничего не могу сказать в отношении представленной Вами композиции Билла Чейза как музыкальной заставки, хотя сама композиция мне знакома. Если я правильно понял, это была заставка к джазовой программе. Музыкальные программы Голоса Америки самостоятельно начал слушать в 1979 году. Но еще раньше, году так 1974, слушал эти программы со старшим братом. Точнее слушал брат, а я присутствовал где-то рядом. Но вот запомнил.
Мне больше знакома вот эта муз.заставка, особенно с отметки 0:43
Если мне память не изменяет, то именно с нее начиналась субботняя "Танцевальная программа". А из ведущих почему-то особенно запомнил Авиву Ликуч и Юрия Осмоловского.
Спасибо за то что напомнили. Сколько приятных воспоминаний связано с этими программами.
(05-06-2017 13:34)Deadhead писал(а): zick, ничего не могу сказать в отношении представленной Вами композиции Билла Чейза как музыкальной заставки, хотя сама композиция мне знакома. Если я правильно понял, это была заставка к джазовой программе.
"Open Up Wide" была заставкой к получасовым программам "Концерт популярной музыки" №1 и №2. №1 шла по средам в 19:30, №2 по пятницам в 21:30.
Вот запись одной из программ. Качайте, слушайте, вспоминайте... У микрофона Юрий Осмоловский https://drive.google.com/file/d/0B5WYHuH...sp=sharing
JohnZepp, в какие годы это было? Вот не помню я композицию Чейза в качестве заставки, хотя слушал все что мог найти в эфире. Даже программа передач была составлена. Может что-то пропустил?
Спасибо за ссылку. Вижу что 1974 год. Возможно, когда я уже сознательно слушал программы в конце 70-х, что-то изменилось.
Я слушал все музпрограммы VOA с 1973 и по 1977 год. Потом начался инстутут со второй сменой и одновременно репертуар сделал крен в сторону Диско, и стало с одной стороны не очень возможно, а с другой не очень интересно... И на смену VOA пришёл Сева Новгородцев.
По субботам на VOA шла часовая программа "Музыка для танцев", возможно заставка к ней и была от Weather Report. Не помню.... Еще была очень интересная программа по четвергам "Молодежная панорама", но там преобладали рассказы и комментарии.
Так вот и я уже не помню некоторых подробностей. Давно это было. А Сева Новгородцев появился в моей жизни в начале 80-х.
Сохранил как чистовые так и черновые записи некоторых программ из тех времен.
"Ничего не обходится нам так дешево и не ценится так дорого, как вежливость. "
Мигель де Сервантес.
zick - " "Open Up Wide" Билла Чейза, можно перевести, как "Открой простор".
Те, кто постарше, наверняка вспомнили звук этих четырёх труб из вступления.
Это была заставка к музыкальной передаче того самого "Голоса", благодаря которому мы приоткрывали себе форточку в мир западной музыки в семидесятые годы. И не только западной, нужно сказать. Ведущие прекрасно ориентировались в полуподпольных течениях в советской музыкальной среде и открывали нам незнакомые имена талантливых земляков-музыкантов. Козлова, например, представил сам Уилл Коновер, легенда и энциклопедия джаза. Его слова «Time for Jazz!» собирали у приёмников не одну сотню тысяч людей на просторах той страны, а может быть и не один миллион, кто знает."
Этот мир больше не тревожит меня,
Я желаю жить в своих фантазиях.
Судьба забросила нас к этим берегам,
И сбылось то, что это значило.
Я нахожу, что люблю жить, ощущая опасность,
Жизнь на грани даёт мне чувство, что я тот,
Кому всё равно, где правда, где ложь – это реальность.
Убиваем, чтоб остаться в живых
Везде, где бы ни скитались,
Везде, где бы ни скрывались.
Чтобы существование прекратилось, я не хочу,
К элементарным вещам должны быть готовы мы.
Моральный кодекс нам ни к чему,
Я желаю чувствовать, как мы сильны.
Мне нравится смешивать гнев и движение,
Это освобождает зверя, сидящего внутри,
Поднимает адреналин, я чувствую возбуждение.
Возбуждён, но напуган тем, чем станем мы.
Грешники и святые,
Что-то внутри нас,
Мы – повелители мух.
Грешники и святые,
Что-то готовит нас
Стать повелителями мух.
Песня "Повелитель мух" Железной Девы это одна из десятков рок-адаптаций знаменитой книги Голдинга. Из самых известных - альбом Boy U2.
Книга была написана, как пессимистический ответ на другую книгу, "Коралловый остров" Роберта Баллантайна. В этих книгах общая завязка -на затерянном в океане острове оказывается группа детей, которые пытаются выжить и спастись.
В одном случае они побороли дикарей, силы природы и все трудности, в другом дети создали мрачный культ, разделились на племена и убивали друг друга по решению общего собрания, подудев в раковину для порядка, и в конце концов спалили этот остров. Спасли оставшихся вовремя приплывшие военные моряки, взрослые люди.
Нужно заметить, что именно книга Голдинга стала обязательной в школьных программах во многих странах. Она даёт ответ на вопрос, где искать причину того, что в нашем мире не всё в порядке. "Факты жизни приводят меня к убеждению, что человечество поражено болезнью... Это и занимает все мои мысли. Я ищу эту болезнь и нахожу ее в самом доступном для меня месте - в себе самом. Я узнаю в этом часть нашей общей человеческой натуры, которую мы должны понять, иначе её невозможно будет держать под контролем."У.Голдинг
Тод Эшли родом из маленького городка в Южной Каролине.
Стал музыкантом, переехал Бруклин, играл в группе Cop Shoot Cop
Следующим его проектом стала группа Firewater
Выпустив пять альбомов, Тод всё бросает и едет путешествовать без денег и багажа, с бас-гитарой, по не самой спокойной части нашей планеты -от Пакистана до Турции и Израиля. На пиво и сигареты зарабатывает преподаванием английского, знакомится с местными музыкантами, попадает в бытовые конфликты, в каталажки , становится свидетелем арабской весны...и в итоге через три года ему удаётся создать реально работающую модель мультикультурного общества в миниатюре, из жителей конфликтующих стран - индусов и пакистанцев, турок и евреев, цыган и т.д.
Перевёл вот одну его песню
Я класть хотел на чьё-то старшинство
Я не из тех, кто входит в большинство
Потерян дом, потеряна семья
Я не шучу , всё это жизнь моя
Костюм надет, имперский шёлк
Он думает, что многих превзошёл
Ржавым ножом его зарежу я
Я не шучу , всё это жизнь моя
Что я могу, один лишь я
Против меня, вы - армия
Бьёт барабан, проходит жизнь
Я не шучу , всё это жизнь моя
Альбом и тур по Штатам получают самые хвалебные отзывы, как и следующий, о Тоде пишут, что он перешёл больше границ, чем самый успешный сверхшпион.
А он снова уехал в никуда, и его местоположение сейчас неизвестно.
Против чего он бунтует и кого хочет примирить, пока интрига. Дай бог ему удачи.
Это будет длинный пост, за что заранее прошу простить.
Прослушал альбом Lament от Саморазрушающихся Новостроек и не могу избавиться от впечатления.
После выхода альбома в 2014-м Бликса Баргельд сказал, что его намерение - рассказать красиво об ужасной истории. У меня такое же намерение, но коротко не получится.
Итак, июль 1914-го.
Рассказывает свидетель погрома германского посольства в Санкт-Петербурге.
"22-го в газетах появились сведения, что немцы задержали на границе поезд с Императрицей Марией Феодоровной и Ее Величеству пришлось вернуться в Данию. Негодование было общее.
Появилось известие, как Вел. Кн. Константин Константинович должен был пешком перейти границу. Все бранили немцев. К вечеру я был послан в Петербург за всевозможными справками. Погода дивная, летняя. Невский полон народу. Было уже темно, когда я вошел в один из ресторанов и едва успел сесть, как кто-то вбежал с криком — громят немецкое посольство. Я поспешил туда. По Морской бежал народ, скакали извощики, неслись автомобили. Громадная толпа, с царским портретом впереди, шла к посольству. Слышались ругательства, угрозы по адресу Германии, Имп. Вильгельма.
Странное зрелище увидел я, подъехав к площади, где, на углу Морской, возвышалось суровое здание немецкого посольства. Толпы народа, вперемежку с извозчиками и автомобилями запрудили всю площадь и тротуары около посольства. Эскадрон конных жандармов удалял публику с тротуара посольства. Против здания, к стороне Исакия, горел громадный костер. Там копошились пожарные.
— Это жгут Вильгельмовские портреты — сказал подбежавший ко мне юркий молодой человек, и, прибавив, что скоро будет еще лучше, убежал.
Громадное здание посольства было освещено только внизу. Там бегали какие-то люди и выбрасывали в окна какие-то предметы. Скоро появился свет во втором этаже, затем и выше. Бегающие фигуры появились во всех этажах. Особенно суетилась там какая-то барышня в шляпке. Кипы бумаг полетели из окон верхнего этажа и, как снег, посыпались листами на толпу. Летели столы, стулья, комоды кресла... Все с грохотом падало на тротуары и разбивалось вдребезги. Публика улюлюкала и кричала ура. А на крыше здания какая-то группа, стуча и звеня молотками, старалась сбить две колоссальные конные статуи. Голые тевтоны, что держали лошадей, уже были сбиты. Их сбросили, с крыши и, под восторженное ура, стащили волоком к Мойке и сбросили в воду.
Около, на тротуаре, стал городовой. Кругом меня все галдело. Галдела интеллигенция. А из посольства все летели, летели разные предметы. Раздававшийся от падения треск и грохот вызывал ура. Чем сильней был треск от разбитого, тем громче было ура и улюлюканье. Полиция только просила не ходить на тротуар посольства. Эскадрон стоял наготове. На площади был сам министр внутренних дел Маклаков, был и только что назначенный новый градоначальник князь Оболенский.
Вдруг пронеслось, что на че.рдаке громилы нашли труп убитого человека. То был русский, долго служивший в посольстве. В группе начальства заволновались. У эскадрона жандармов послышалась команда. Публику стали просить расходиться. Никто не слушался. Появилась пожарная машина, в толпу направили струю воды, с хохотом стали разбегаться. Я сел в экипаж и поехал телефонировать моему начальнику. По дороге обогнал большую толпу. Шли громить австрийское посольство, но полиция не допустила разгрома.
Я доложил обо всем ген. Воейкову. Он просил меня остаться в городе до утра. Утром, едучи на вокзал, я проехал посмотреть на посольство. Жуткая картина. Колоссальное здание зияет разбитыми окнами. На крыше покосившиеся лошади. Их не сумели сбить. Тротуары завалены грудами обломков и осколков. Полиция не позволяет приближаться. Публика смотрит молча. Ходят на Мойку смотреть, где сброшены статуи."
Через неделю царь и казер обменялись серией телеграмм, найденных в архивах после войны и обнародованных уже большевиками. Две первые телеграммы были отправлены практически одновременно.
Эту переписку называют The Willy - Nicky Telegrams
Баргельд и Хаке пропели их текст, с небольшими купюрами.
Альбомная версия звучит гораздо чётче, но в ютюбе отсутствует.
Петергоф, 29 июля 1914
Рад, что ты вернулся. Призываю тебя помочь мне в столь серьёзное время. Бесчестная война была объявлена слабой стране. Возмущение в России, полностью разделяемое мною, огромно. Предвижу, что очень скоро давление сломит меня и я буду вынужден принять чрезвычайные меры, которые могут привести к войне. Чтобы избежать такого бедствия, как общеевропейская война, я прошу тебя во имя нашей старой дружбы сделать всё, что в твоих силах, чтобы остановить твоих союзников, прежде чем они зайдут слишком далеко.
Ники
29 июля 1914
С глубочайшей озабоченностью слышу я о том впечатлении, что производят действия Австрии против Сербии в твоей стране. Та беспринципная агитация, что велась в Сербии годами, вылилась в ужасающее преступление, жертвою которого пал эрцгерцог Франц Фердинанд. Дух, который внушил сербам убить собственного короля и его жену, всё ещё господствует в стране. Несомненно, ты согласишься со мной, что мы оба, ты и я, равно как и все иные Государи, разделяем общий интерес: настоять на том, чтобы все, кто несёт моральную ответственность за это смертоубийство, получили заслуженное наказание. В этом случае политика не играет вовсе никакой роли. С другой стороны, я вполне понимаю, как трудно тебе и твоему Правительству сдерживать напор вашего общественного мнения. Посему ввиду нашей сердечной и нежной дружбы, которая связывает нас обоих с давних пор крепкими узами, я использую всё своё влияние, чтобы убедить австрийцев сделать всё, чтобы прийти к соглашению, которое бы тебя удовлетворило. Искренне надеюсь, что ты поможешь мне в деле сглаживания тех противоречий, что всё ещё могут возникнуть.
Твой крайне искренний и преданный друг и кузен,
Вилли
Берлин, 29 июля 1914
Я получил твою телеграмму и разделяю твоё желание установить мир. Но, как я сообщил тебе в своей первой телеграмме, я не могу считать действия Австрии против Сербии «бесчестною» войною. Австрия на собственном опыте знает, что сербским обещаниям на бумаге совершенно нельзя верить. Я разумею так, что действия австрийцев следует оценивать как стремление получить полную гарантию того, что сербские обещания станут реальными фактами. Это моё суждение основывается на утверждении австрийского кабинета о том, что Австрия не желает каких бы то ни было территориальных завоеваний за счёт сербских земель. Потому я полагаю, что Россия вполне могла бы остаться наблюдателем австро-сербского конфликта и не втягивать Европу в самую ужасную войну, которую она когда-либо видела. Думаю, что полное взаимопонимание между твоим Правительством и Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, моё Правительство прилагает усилия, чтобы этому поспособствовать. Конечно, военные меры со стороны России в Австрии были бы расценены как бедствие, которого мы оба хотим избежать, а также они подвергли бы риску моё положение посредника, которое я с готовностью принял после твоего воззвания к моей дружбе и помощи.
Вилли
Петергоф, 29 июля 1914
Спасибо за твою примирительную и дружественную телеграмму. В то же время официальное сообщение, представленное сегодня твоим послом моему министру, носило совершенно иной оттенок. Прошу тебя объяснить это различие! Было бы правильным поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции. Верю в твою мудрость и дружбу.
Твой любящий Ники
Петергоф, 30 июля 1914
Сердечная тебе благодарность за быстрый ответ. Сегодня вечером посылаю Татищева с инструкциями. Военные меры, которые сейчас вступили в силу, решено было начать пять дней назад в целях защиты от опасности, вызываемой австрийскими приготовлениями. Всем своим сердцем надеюсь, что меры эти никоим образом не помешают твоей посреднической деятельности, которую я чрезвычайно ценю. Нам нужно сильное давление на Австрию с твоей стороны, дабы согласие с нами стало возможным.
Ники
Берлин, 30 июля 1914
Большое спасибо за телеграмму. Не может быть и речи о том, что язык моего посла мог не соответствовать тону моей телеграммы. Графу Пурталесу было поручено привлечь внимание твоего правительства к той опасности и печальным последствиям, которые влечёт за собой мобилизация; в своей телеграмме к тебе я сказал то же самое. Австрия выступает исключительно против Сербии и мобилизовала лишь часть своей армии. Если, как в теперешней ситуации, согласно сообщению с тобою и твоим Правительством, Россия мобилизуется против Австрии, моя роль посредника, которую ты мне любезно доверил и которую я принял на себя, вняв твоей сердечной просьбе, будет поставлена под угрозу, если не сказать – сорвана. Теперь весь груз предстоящего решения лежит целиком на твоих плечах, и тебе придётся нести ответственность за Мир или Войну.
Вилли
Берлин, 31 июля 1914
По твоему призыву к моей дружбе и твоей просьбе о помощи я стал посредником между твоим и австро-венгерским Правительствами. Одновременно с этим твои войска мобилизуются против Австро-Венгрии, моей союзницы. Посему, как я тебе уже указал, моё посредничество сделалось почти что иллюзорным. Тем не менее, я не собираюсь отказываться от него. Я сейчас получаю достоверные известия о серьёзных военных приготовлениях на моей восточной границе. Ответственность за безопасность моей империи вынуждает меня принять превентивные защитные меры. В своём стремлении сохранить мир на Земле я использовал практически все средства, бывшие в моём распоряжении. Ответственность за несчастье, которое теперь угрожает всему цивилизованному миру, не будет лежать на моём пороге. В сей момент всё ещё в твоей власти не допустить этого. Никто не угрожает чести или силе России, равно как никто не властен свести на нет результаты моего посредничества. Моя симпатия к тебе и твоей империи, которую передал мне со смертного одра мой дед, всегда была священна для меня, и я всегда честно поддерживал Россию, когда у неё возникали серьёзные затруднения, особенно во время её последней войны. Ты всё ещё можешь сохранить мир в Европе, если Россия согласится остановить свои военные приготовления, которые, несомненно, угрожают Германии и Австро-Венгрии.
Вилли
Эта и предыдущая телеграммы пересеклись.
Петербург, Дворец, 31 июля 1914
Sa Majesté l'Empereur, Новый дворец
Сердечно благодарю тебя за твоё посредничество, которое ныне даёт мне надежду, что всё ещё может решиться миром. Технически невозможно остановить наши военные приготовления, которые являются необходимым ответом на австрийскую мобилизацию. Мы далеки от того, чтобы желать войны. До тех пор, пока продолжаются переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не произведут никаких провокационных действий. В этом торжественно даю тебе моё слово. Уповаю на свою веру в Божью милость и надежду на твоё успешное посредничество в Вене и верю, что они обеспечат благополучие наших стран и мир в Европе.
Твой преданный Ники
Петергоф, 1 августа 1914
Sa Majesté l'Empereur
Берлин
Получил твою телеграмму. Понимаю, что ты должен объявить мобилизацию, однако желаю получить от тебя ту же гарантию, какую я дал тебе, что эти меры не означают войны и что мы продолжим переговоры ради блага наших стран и всеобщего мира, столь дорогих нашим сердцам. Наша давняя крепкая дружба должна, с Божьею помощью, предотвратить кровавую бойню. С нетерпением и верою в тебя жду ответа.
Ники
Кайзер – Царю, 1 августа (№10)
Берлин, 1 августа 1914
Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный способ избежать войны. Хотя я запросил ответ к сегодняшнему полудню, никакой телеграммы от моего посла, подтверждающей ответ твоего Правительства, мне ещё не пришло. Поэтому я вынужден был мобилизовать свою армию. Немедленный, точный, ясный утвердительный ответ твоего Правительства – вот единственный способ избежать бесконечных невзгод. Увы, пока я такового не получил, а значит, я не в состоянии говорить по существу твоей телеграммы. По большому счёту я должен попросить тебя немедленно приказать твоим войскам ни в коем случае не предпринимать ни малейших попыток нарушить наши границы.
Вилли
В результате той войны погибло 10 миллионов военных, 12 миллионов мирных, ещё 20 миллионов погибло от голода и болезней.
Вилли пережил своего кузена Никки, был признан военным преступником в Гааге, но спокойно до смерти занимался теологией в Нидерландах, и не был выдан странам Антанты.
В 1938-м он телеграммой поздравил Гитлера с покорением Франции, за
что тот назвал кайзера старым глупцом.
Судьба участников погрома на Исаакиевской площади , а также сочувствующей погромщикам толпы предметом исследования историков не стала.
7 сентября 1964 года в Ливерпуле было холодным пасмурным днём, вспоминает сэр Энтони Хопкинс. Но именно в этот день он на ярмарке наиграл на фортепиано мелодию, которую почти через 50 лет послал мастеру вальса Андре Рию , и она попала в репертуар.
Этот пост не о песне, а о голосе. Просто эта акапельная группа знакома мне очень давно, а эта песня в своё время попадала в топы.
Навеян пост темой о сабвуферах, где форумчане поделились мнением, что сабвуфер облагораживает звучание вокала.
Звучание голоса человека состоит из основы, главного обертона, первой гармоники, и группы вышестоящих гармоник, определяющих неповторимость каждого голоса. Усиленные обертоны формируются в голосовом аппарате в результате резонансов полостей. Между надгортанником и голосовыми связками формируется высокая певческая форманта, примерно от 2400 до 3200 герц. Резонанс трахеи создаёт низкую певческую форманту с центром герц 500.
Две эти форманты, т.е. группы обертонов, высокая и низкая, формируют специфический тембр голоса, их постоянное присутствие делают голос ровным во всём диапазоне. Воздушность, звонкость, яркость -высокая форманта, бархат, округлость, глубина и полнота - низкая форманта. Первая гармоника имеет переменную частотную характеристику при постоянной частотной, вышестоящие - наоборот, это те же ноты, только выше. Они звучат слитно с основным тоном, подчёркивая и обогащая его звучание. Место задавленной гармоники займёт следующая, разрушается гармония.
Итак, пройдёмся по диапазону, как будто перед нами эквалайзер.
80 - 250 это основа, до 150 герц - глубина и бархатистость
100 - 650 -естественность
315 - 500 -наполненность
350 - 3000 -гласные , энергия,
1000 - 5000 -разборчивость
1500 - 4000 - согласные, артикуляция
Немного путанно, но это потому, что имеем дело с инструментом уникальной сложности. Вмешиваться в звучание голоса во всём диапазоне чревато, чуть задрали 100-250, станет гулко, убрали-станет пусто, добавили 200-400 - не услышите буквы б, в, м , придавили 500-1000, жёстко, задрали 3000 - гнусаво и металлически , передавили - безжизненно, подъём от 1000 до 4000 к тому же утомляет слух.
Мало что так реагирует на особенности АЧХ тракта , как вокал.
Порадовал новый альбом Моби.
Всё было прекрасно и не больно.
Не случайно эти коровы читают книгу.
Эта фраза из "Бойни №5" Курта Воннегута, эпитафия Билли Пилигрима.
Воннегут записался добровольцем в армию и почти сразу попал плен, где в здании бывшей дрезденской бойни вместе с другими пленными производил витамины для беременных германских женщин. Бомбардировка Дрездена союзниками лишила жизни 135000 гражданских. Книгу изымали из американских библиотек, а патриоты сжигали на кострах. Сам Воннегут сказал следующее: "Дрезденская бойня - непомерно дорогая и очень тщательно спланированная, была в конечном итоге совершенно бессмысленной, и только один человек на всей планете извлек из нее выгоду. Этот человек - я. Я написал эту книгу, которая принесла мне кучу денег и создала мне ту репутацию, которую я сейчас имею. Так или иначе, я получил по три доллара за каждого убитого человека. Так что я в бизнесе".
Совсем только недавно, к своему стыду, узнал историю создания этой песни. Думаю многим будет интересно...
В семье Газдановых из села Дзуарикау в Северной Осетии было семеро сыновей. Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое — при обороне Севастополя в 1942. От третьей похоронки умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его разорвалось...
В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым после войны и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу, для которого война была глубоко личной темой. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти строки. Но с музыкой у композитора дело пошло не сразу. Тут, чтобы снять пафос, нужно рассказать о некоторых курьезных моментах. Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили.
Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты»... Это Бернес попросил заменить «джигитов», на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание. И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена познавательная лингвистическая строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?» Как бы то ни было, для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941–1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее — тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения. Бернес был болен раком легких. После того, как он услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля. Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни — Бернес умер через месяц, 16 августа. Через несколько лет после появления песни «Журавли» в местах боев 1941–1945 годов стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. И мне лично кажется, что образ белых журавлей это символ памяти о всех солдатах, погибших в Великую Отечественную войну. И не только солдатах. И не только в эту войну.
Если тебе плюют в спину, не надо там философских мыслей, что ты впереди, просто повернись и сломай ему челюсть!!!
(10-05-2018 15:06)zick писал(а): Порадовал новый альбом Моби.
Всё было прекрасно и не больно.
как мне - альбом опять оказался излишне "эмбиентно-настроенный",
не яркий, в сравнении с мегахитами Moby конца 90х-начала 00х.
Музыка категории , что называется late night music. Адептам прокрастинации слушать в светлое время суток не рекомендую
Цитата:Эта фраза из "Бойни №5" Курта Воннегута, эпитафия Билли Пилигрима.
Воннегут записался добровольцем в армию и почти сразу попал плен, где в здании бывшей дрезденской бойни вместе с другими пленными производил витамины для беременных германских женщин. Бомбардировка Дрездена союзниками лишила жизни 135000 гражданских. Книгу изымали из американских библиотек, а патриоты сжигали на кострах. Сам Воннегут сказал следующее: "Дрезденская бойня - непомерно дорогая и очень тщательно спланированная, была в конечном итоге совершенно бессмысленной, и только один человек на всей планете извлек из нее выгоду. Этот человек - я. Я написал эту книгу, которая принесла мне кучу денег и создала мне ту репутацию, которую я сейчас имею. Так или иначе, я получил по три доллара за каждого убитого человека. Так что я в бизнесе".
а Воннегут не только циник, но и редкий счастливчик.
Во-первых, был бы он не солдатом демократичной страны (хотя в ней ситуативно и случалось, что сжигали его книги) , а был бы солдатом Красной Армии (который в плену "помогал" беременным, в том числе и женам солдат Вермахта) да ещё и так "патриотично"настроенным после войны - так не было бы не то что книг Воннегута, а с большой долей вероятности и самого Воннегута. Или известны аналогичные истории жизни советских писателей?
Во-вторых, total war eсть total war . Воннегут , наверное, серьезный военный стратег и аналитик, но кто знает, выжил бы Курт в плену или скорее всего умер от голода и болезней, как масса других пленных - если бы без "бессмысленных" бомбардировок германских городов, реально разрушавших экономику Рейха, освобождение писателя затянулось бы годика на три дольше ?
Интересно, что там из идей Воннегута попало в альбом Moby.
И кстати, его нарративные композиции атмосферой всё более и более походят на старых звёзд рока: то ли на Lou Reed , то ли на сильно упрощённого Roger Waters...
(16-09-2018 16:11)NOMAD9 писал(а): Интересно, что там из идей Воннегута попало в альбом Moby.
Нет добра и зла в чистом виде.
Вполне демократическая страна может в короткий период времени снести дотла пару городов в Японии, пару в Германии, не прекращая быть демократической. Воннегут издал свою "бойню" в то время, когда демократическая страна сносила Вьетнам, и это не нравилось многим её гражданам. Солдат, возвращавшихся оттуда, дома встречали с презрением и агрессией, их часто просто били. Сейчас солдаты этой страны тоже возвращаются домой с довольно странных войн, но этого почему-то не происходит.
Моби сам говорит, о чём его альбом. Это желание разобраться в том, что мы, люди, представляем из себя, как вид. Почему в демократической стране был избран Трамп. Почему Моби сам после этого не выстрелил себе в висок или не переехал в Данию. Два его предыдущих альбома были очень прямолинейно политизированы, а в творческом смысле однозначно слабы. Последний - это размышления и переживания человека, который проиграл.
Если вам действительно интересно, почитайте его интервью.
«Диалектика между светом и тьмой, между твёрдостью и уязвимостью - я чувствую, что это лучшее описание того, кто мы на данный момент. Мы очень уязвимы и очень опасны в одно и то же время. Мы сжигаем все наши ресурсы, мы создаем все эти страдания, и конечный результат - мы не очень счастливы. Эта сумасшедшая вечеринка, которая у нас была в течение последних 100 лет сжигания и уничтожения всего, была бы почти оправдана, если бы мы были действительно, очень счастливы. Музыка на этом альбоме об этом.»
в мир западной музыки в семидесятые годы. И не только западной, нужно сказать. Ведущие прекрасно ориентировались в полуподпольных течениях в советской музыкальной среде и открывали нам незнакомые имена талантливых земляков-музыкантов. Козлова, например, представил сам Уилл Коновер, легенда и энциклопедия джаза. Его слова «Time for Jazz!» собирали у приёмников не одну сотню тысяч людей на просторах той страны, а может быть и не один миллион, кто знает.
