О йесовском ''двойнике'', который сделать ''ой как не просто'' хорошо сказал Кергелен где-то в середине этой-же ветки. Привожу его рассуждения на память, оно того стоит.

Существует красноречивое свидетельство глубоких перемен, наступивших в головах наших незадачливых героев, разумею двойной альбом Tales from Topographic Oceans семдесят третьего года. Когда Бруффорд успешно испарился (можно только позавидовать такому испарению!), материализовался Уайт.
Он кропотливо изучал предыдущий материал группы, и свидетельство тому - прекрасный тройной концертный альбом Yessongs, вышедший в том-же семдесят третьем году, только чуть раньше. Правда там и Бруффорд барабанит, на трёх треках по моему, но в целом концерт уайтовский. Как сильно изменился характер этой музыки, и не столько потому что живьём, сколько по замене барабанщика, как не старается Уайт копировать манеру Бруффорда, да только по разному они чувствуют, отсюда вся музыка приобретает какой-то зыбкий, призрачный оттенок.
Это ещё цветочки, настоящие перемены начались при работе над очередным оригинальным произведением. Если сравнить общее звучание Tales from Topographic Oceans и его предшественника Close to the Edge, то можно подумать, что авторами этих двух сочинений двигали совершенно противоположные устремления. Close to the Edge по сути выдержан в экспрессионистической манере, в то время как Tales from Topographic Oceans прямо импрессионизм какой-то, на ум приходит музыка Клода Дебюсси.
Я не стану здесь вдаваться в толкование двух этих терминов, порядком набивших оскому культурной части народанаселения, кому интересно, загляните в википедию, там растолкуют получше меня, без признаков паранояльных форм шизофрении. Отказавшись от общего напряжения звука, характерного для Close to the Edge (порой это напряжение достигает прямо таки болезненного свойства), йесовики-затейники обратились к свободным, размеренным, кантиленным формам. Звуки стали разрежёнными, далеко отстоящими друг от друга, линиии голосов инструментов и вокала стали ясными, иногда даже простыми. Сам звук стал сосредоточен на тембровой благородности, словом ''девятнадцативековости'', альбому в целом присуща некая романтическая сдержанность.
Первая часть (а их четыре) воспринемается как, своего рода гигантская увертюра, за ней следует вторая, похожая на сновидение, именно в ''сонном'' смысле слова, третья часть сильно отличается от двух первых, стравинскообразное начало (Yes вообще не ровно дышат к музыке этого мастера, как и многие другие рок-музыканты, особенно металлеры), затем следует авангардистская середина (мой люмый эпизод во всём альбоме, задумка самого Сквайра шибко интересная), и на конец, не простая пьеса Хоу на простой гитаре, возможно у него лучшая. Хоу вообще в этом альбоме основной, это его концепция современной музыки, его сольники так-же подсказывают эту мысль. Четвёртая, и последняя часть наиболее рок-н-ролльная, в конце Уайту отведено место, кода довольно банальная, но красивая, такой последний подъём всех и вся, композиторы девятнадцатого века сильно любили это делать. В целом пластинка, а вернее две пластинки, слушаются очень хорошо, при условии любви к творчеству группы в целом разумеется, но мой Yes - это всё-же в основном тот, экспрессионистический. В последствии музыканты всё-таки вернулись на круги своя, записав Relayer, но о нём я говорил выше.