Читая иногда изданные ныне во множестве мемуары разных отечественных рок и поп музыкантов (кои сами с большим творческим стажем), я не раз встречал их воспоминание о том, что в конце 60-х и начале 70-х годов было издано соответсвующими госорганами строгое казенное распоряжение о том, что в составе тогдашних савецких профессиональных и любительских ансамблей, допущенных к публичным концертным выступлениям, обязательно должна содержаться духовая секция музыкантов. То бишь трубачи, саксофонисты, флейтисты и прочая. Сделано это было как нервенная и отчаянная реакция соввластей на массовое и повальное распространение (особенно самодеятельных) бит и рок групп, гремевших и косящих под "битлов", "роллингов" и прочих западных чудиков, наводивших ужас на стареющих красных комиссаров. Что бы даже чисто технически любой музыкальный коллектив был не рок-группой из пары прыгающих электрогитаристов, дергающегося барабанщика и вопящего под Планта визгуна-волосатика, а что то типа степенного духового оркестра, играющего задушевную музыку-ляпоту в городском саду.
И это указание конечно строго соблюдалось. Все, кто хотел выступать на публике за легальную зарплату и гонорар, вынуждены были включить в состав своих музбанд по нескольку "дудочников".
Однако нет худа без добра. Наличие "дудок" давало иные возможности в плане музыкального стиля. Ансамбль теперь мог свободно исполнять и приджазованную эстраду, джаз-рок, фьюжн и прочие высокосложные ( и престижные у профессионалов) современные "взрослые" музстили, а не трехаккордовый бит-рок типа " йе-е-е". Все зависло только уже от мастерства, возможностей музыкантов и вкуса их творческого руководителя. Пишу я это все как вступление к тому любопытному явлению, свидетелем которого я был в детстве, в первой половине 70-х.
Продолжу однако вступление. В моем далеком от столиц пролетарском ауле, буквально перед окнами моего дома, располагалась в те далекие десятилетия такая штука, называлась она "агитплощадка". Изначально "агитплощадку" создали для агитирования и просвещения предназначенного для шахтерского труда местного населения, кое было свезено эшелонами к нам в лихие годины Второй Мировой и состоявшее из расконвоированных "урок", подконвойных поволжских немцев и провинивишихся в чем то перед партией и родиной малограмотных колхозников.
К моему детству конвой был уже давно со всех снят, население перемешалось и дало обильное потомство. Правда часть сего потомства быстро пошло по следам отцов по лагерям и зонам, в основном за хулиганку, вечерний гоп-стоп, поножовщину и организованные кражи мопедов и велосипедов на продажу. Но часть молодежи таки и оставалась на месте, влившись в ряды шахтерского сословия. Шахтеры трудились и жили расслабленно, попивая водочку и разливное пиво по праздникам, портвейн-72 по будням, и рыбача по выходным на закусь к своим напиткам. Вот для них на "агитплощадке" и проводились несколько раз в год культурно-просветительские мероприятия с музыкальным сопровождением силами областного общества "Знание", свидетелем коих я и был в раннем возрасте.
"Агитплощадка" представляла собой вытоптанную ногами и плотно утрамбованную землю размером в пол футбольного поля. На одной ее половине стояла дощатая сцена с навесом, перед сценой-многочисленные ряды лавок с бетонными ножками и деревянными седушками, покрытыми шелушащейся краской. На другой половине имелись две деревянных крытых веранды. В них летним днем иногда сиживали мужички, прогульщики-тунеядцы, что бы в комфорте "раздавить" флакончик портвейна на троих. По вечерам, с темнотой, в этих верандах собиралась молодежь лет 16-20, парни и девушки-старшеклассники, пэтэушники и "технарские". Алкоголя они не пили. Парни тихо бренчали на гитаре и все вместе говорили и общались "за жизнь". Внешний вид той молодежи был типичным и модным для того времени-самосшитые широкие штаны типа клеш из разноцветной материи с широким ремнем и длинные волосы до плеч (назывались "патлы" на здешнем сленге тех лет). Как у парней так и у девушек. Так что отличить в вечернем сумраке юношу от девчонки было затруднительно. Эту молодежь еще называли "хиппующей" и ходила соответсвенно пословица "кто хиппует-то поймет". Впрочем эти вечерние сборища вскоре завяли (не знаю уж по каким причинам) и к году 1973 прекратились полностью. Также на "агитплощадке" стояли два деревянных столба и на них висела настоящая волебольная сетка, видимо купленнная на казенные средства. Правда я не помню что бы там кто то играл в волейбол. Сетку никто не трогал и не рвал и провисела она года два, потом куда то исчезла. Потом исчезли и сами столбы. Я подозреваю, что окрестные шахтеры употребили их на банальные дрова. "Агитплощадка" ведь была окружена двухэтажными бараками (где и обитали шахтерские семьи) с печным отоплением, без водопровода, без газоснабжения и без прочих излишеств.
Летом, два-три раза за сезон, на этой "агитплощадке" разворачивалось увлекательное действо. Вечером, часов в шесть, на агиплощадке появлялся автобус. С автобусом подъезжал и милицеский "бобик" с нарядом милиции.
Из автобуса выходили диковинные для здешних мест люди, в клешеных джинсах и разноцветных костюмах, две-три дамы в вечерних платьях до пят. Также выгружались кучкой прямо на землю диковинные вещи- громадные акустические колонки с надписями на иностранном языке, разобранная на составные части ударная установка, гитары и трубы в кожанных футлярах, мотки проводов, электропианино или синтезатор с черно-былыми рядами клавиш и на ножках как стол,тоже украшенный большими латинским буквами. Из милицеского "бобика" вылазили милиционеры и вставали на пост рядом с кучей выгруженных инструментов.
С окрестных бараков начинали подтягиваться любопытные. А приезжие люди в цветных костюмах неспешно разбирали свою кучу добра, перетаскивали ее на дощатую сцену, подключали и устанавливали. Вскоре все было готово. Музыканты вставали в ряд и играли минут пять. Шикарный и звонкий звук живой музыки летел по всей округе. Народ начинал сбегаться со всех окрестностей. Музыка прекращалась и микрофон брал ведущий, обычно лысый толстый дядька в черном костюме. Он объявлял, что прямо щас он прочитает лекцию о достижениях экономики текущей пятилетки, после лекции желающие смогут задать вопросы по теме. Но пока, пока, перед лекцией будет проведен концерт эстрадной музыки!
И тут было начиналось! Я по малолетству конечно не понимал всех нюансов. Но предполагаю что это бывали не только приличные по классу областные музыканты, но возможно скорее всего и проезжие в то время через областной центр гастролеры всесоюзного класса, привлеченные к мероприятию за некий гонорар обществом "Знание". Ансамбль состоял обычно из десятка а то и более музыкантов, с электрогитарами, барабанами и тарелками с той самой обязательной и упомянутой выше "духовой секцией" из труб и саксофонов, с вокалистской и даже парой молодых теток на подпевках у вокалистки. Исполняли вначале песни с вокалом из совецкой эстрады, типа "Кружаться листья" и "Эти глаза напротив", затем играли чисто инструментальные вещи (пока вокалистки отдыхали покачивая обтянутыми вечерними платьями бедрами в такт музыки). Как я понял во взрослом возрасте позже, играли уже чисто "фирму", какие то обработки западных композиций. В целом стиль фьюжн и джаз-рок, гитары и электроклавиши с саксофонами и трубами. Впечатление было просто убой, мощнейший шикарный звук. После инструментовок снова шли вокальные номера, уже на английском. Как я понял позже, что то типа под Эллу Фитцжеральд, лирический женский джаз-вокал. Народ смотрел и слушал разинув рот в полной прострации. Видимо и музыканты были сами в ударе, у них это была возможность оттянуться и сыграть вдали от казенного надзора то и что они хотели. Местный милицеский наряд да пожилой лектор конечно не понимали что они играют, да и не имели мотивации и никак не могли настучать на них куда следует....
Концерт длился примерно с час. Затем музыканты с инструментами уходили в автобус-возможно пить портвейн, благо через дорогу в 50-100 метрах в разные стороны было сразу три продмагазина. Колонки с микрофоном оставались же на сцене-лектор начинал свою лекцию. Из окрестной публики мужики сразу расходились, а вот женская половина в платочках и халатах оставалась-послушать и задать каверзные вопросы.
Лектор с полчаса толковал в микрофон про намолоты, надои и удои в текущей пятилетке, про рост выпуска чугуна на душу населения страны, про то как савецкие космические корабли все чаще и все дальше буруздят в просторах вселенной. Затем, окончив и хлебнув из стакана, предлагал спрашивать, чего осталось непонятным.
Надрывая голос, из задних рядов, какая нибудь бабонька кричала-а вот что с водой? C какой водой-не понимал лектор? Ему поясняли-а проведут ли нам воду? Или может вместо бараков сразу квартиры с водой дадут? Лектор обещал, что квартиры дадут непременно и этот вопрос уже решен на самом высшем уровне в Москве. Только надо чуть подождать, в этой пятилетке уже не получится, пока надо догнать Америку по ракетному потенциалу и перво-наперво обеспечить мирное будущее для страны. А вот в следующей пятилетке запланировано решить квартирный ваш вопрос, может не в самый первый год, но к концу пятилетки уже точно. Так что мучиться вам осталось совсем немного, можно уже планировать переезд и собирать вещи. После пары вопросов лектор закруглялся, и тоже быстренько бежал в автобус. Уже начинало темнеть и появлялись кусачие комары. Автобус трогался, "бобик" с милицией также уносился прочь, бабы же расходились по лавочкам во окрестных барачных дворах обсуждать и переваривать услышнное от лектора. Мужики же уж давно в тех дворах забивали "козла" с сочными шлепками доминошек и с возгласами "рыбаааа!"
Шли годы, концерты с лекциями на "агитплощадке" становились все реже. Последний как я помню, состоялся где то в год московской Олимпиады. Незабвенные и расслабленные 70-е годы кончились. Пришли 80-е, серые, со слухами про "Афган", с очередями и талонами. Заодно же с реформой времени, с новым "летним временем". Стрелки на часах перевели, по вечерам дворы быстро пустели. Доминошников во дворе становилось все меньше, все раньше покидали они свое поле боя и вскоре и они исчезли окончательно. И хоть прошла обещанная лектором пятилетка, потом другая и третья, а двухэтажные шахтерские бараки стояли на своем месте. И перезжали из них постаревшие шахтеры не столько по новым домам, а все больше "за горгаз", то бишь на городское кладбище....
На том же кладбище встали и новые мраморные памятники с портретами парней в беретах, павших воинов-интернационалистов.
Простояли те бараки не только эпоху исторического материализма, но и после. Сносить их начали только в конце лихих 90-х и в юбилейный год "миллениума" разделались с последней парой бараков.Тогда же окончательно не стало и того, что еще сохранялось от "агитплощадки". Последние лет пятнадцать от нее оставался только заросший полынью пустырь, сцена же, деревянные лавочки и веранды давно канули уж не помню куда и когда.
Лет пять назад на ее месте за одно лето из металлопрофиля возвели "Пятерочку". Потомки шахтеров (шахты все давно закрыты) отоваривается в "Пятерочке" хлебом "Народный" 2-го сорта, пивом в больших "сиськах", кислыми яблоками и уценненым виноградом со стайкой мошки над ним......
П. С. Вспомнилась про "агитплощадку" колоритная подробность. На ней как тогда говорили "была хорошая земля". И после дождя часто прямо из под грунта лезли вверх увесистые грибы-шампиньоны. И кое кто из жителей окрестных бараков временами собирал их, жарил с картошечкой на электроплитке и употреблял в "охотку"-такое было словесное выражение. И отзывы во дворах о гастрономических достоинствах тех сочных и белых шампиньонов ходили самые положительные.
Однако сейчас и шампиньоны на том месте более не растут уж лет как тридцать. Видимо сказывается отсутствие хорошей музыки и живого, настоящего звука....