Бывают в истории исполнительского искусства характеры, которые не приемлят «тихой, размеренной жизни», своего творчества в рамках будничного и привычного. Без всякого страха они принимают ответственность за виденье другой музыкальной логики, другой последовательности, другого соотношения всех элементов музыкального сочинения и др.
Одним из интереснейших музыкантов, чье творчество, настолько оригинально, необычно, и неповторимо, без всякого сомнения, является имя необоснованно забытого пианиста и композитора – гордости пианистического искусства середины века, Самуила Фейнберга.
Вряд ли можно еще встретить в одном человеке сочетание тонкости и глубины проникновения в сущность музыки, сокровенные ее тайны, беспредельную любовь к музыке, чистоту служения ей и незыблемым принципам настоящего искусства – верности красоте, ценностям жизни и огромной убедительности (необходимости) именно такой трактовки. К счастью, в творчестве Фейнберга все это гармонично сочетается. С первого же знакомства с записями пианиста покоряет совершенство и своеобразие исполнения, прекрасный и невероятный звук рояля, «оживление и материализация звука», какое-то запредельное погружение в музыку. Все это завораживает и создает атмосферу естественности, глубокой заинтересованности, вплоть до мельчайших деталей, при невероятной темпераментности и способности «пламенеть в музыке». Необычайная смена динамики, соразмерность и стройность формы исполняемого произведения только подчеркивают его индивидуальность. Однако, современников настораживала чрезмерная экспрессивность игры, ее смелость и оригинальность. Тем не менее, выразительность, проникновенность и индивидуальность трактовок сочинений только еще больше доказали свою необходимость, правильность и жизнеспособность. Впервые им исполняются фортепианные сочинения не только русских композиторов, таких как Александров, Прокофьев, Мясковский, но и зарубежных – Кршенека, Веберна, Шенберга и др. Кроме того, прекрасный и чуткий ансамблист, Самуил Фейнберг много выступает со знаменитым Квартетом имени Московской Консерватории (с 1932 – Кварте имени Бетховена) не только на родине, но и за рубежом. Молодой Шостакович в 1924 году в письме к Оборину писал: «Завтра в Малом зале дает концерт Фейнберг. Играет сонаты Прокофьева, Скрябина, сонату Фейнберга. Интересная программа. Кроме того, на мой взгляд, он замечательный пианист. Все наши музыканты его ругают. У него одно огромное качество: звучит рояль. У него звучит даже Бетховен…». Выступления пианиста становятся закономерным элементом, сутью и смыслом жизни.
И все же, несмотря на удивительные трактовки сочинений Бетховена, Шумана, Скрябина, Чайковского и др., центральной линией творчества Фейнберга является музыка Баха. Изумительные по красоте интерпретации его сочинений являются одними из самых ярких примеров творческих откровений. Удивительная, всепобеждающая вера музыканта в силу, способность музыки творить чудеса, воистину не знает примеров. Еще на выпускном экзамене консерватории по Хорошо темперированному клавиру Баха, Фейнберг приготовил все 48 прелюдий и фуг наизусть!
В 1961 году семидесятилетним музыкантом сделана монументальная запись ХТК. Без всякого преувелечения можно сказать, что это шедевр исполнительского мастерства. Здесь, и в изумительных собственных переложениях хоральных прелюдий, в Фантазии и Фуге, Токкате, в Концерте BWV 593 (по Вивальди) – еще больше и совершеннее раскрываются импульсивные, своеобразные и высокохудожественные черты исполнительской интерпретации Фейнберга. Здесь генезис творчества пианиста – изумительное соединение аналитического ума и оригинальности, гибкости исполнительского аппарата. Самуил Фейнберг никогда не смешивает голоса, не теряет темы. Голосоведение безукоризненно, оно неповторимо. Не побоюсь этого слова – это самые выдающиеся интерпретации сочинений Баха из известных мне. Исполнение – поражающее чувством колорита, прозрачностью звучания, поразительной убежденностью и оригинальностью исполнительских приемов. Точность и уверенность, новизна и основательность подхода к сочинению соединились в целостности и законченности, ясности и уравновешенности. Пианист не делал даже малейших уступок вкусу публики, это не было высокомерием или снобизмом. В этом, наверное, одна из причин его ограниченной популярности. Но здесь же и залог его неувядаемой свежести, возвышенности, выразительности и молодости. Когда исполнитель страстно убежден, что ответственность художника перед искусством, его творчество все преодолеет – скромность помноженная на веру в себя, на силу простого человека, способны творить «страшный, беспощадный суд».