(08-09-2016 22:05)oilman писал(а):  У Шопена многое нравится. А Рубинштейна почему не назвали, упоминая Шопена?..

Да как-то неудобно было его упоминать. Это - само собой.
Циммерман еще хорош.
А Шумана и Шуберта в исполнении Кемпффа не пробовали послушать?
У меня есть вот такие комплекты (см. фото):

(08-09-2016 16:41)Upgrader писал(а):  Скажите, уважаемый penderecki, чей это текст?

К сожалению, имени автора я не знаю.
Текст попался на глаза совершенно случайно, и хотя действительно, изложение довольно сумбурное, оно заинтересовало меня раскрытием некоторых вопросов на "простом, обывательском" уровне. Определения о массовости и мифы о пафосности классической музыки даны верно.
По своей природе музыка вызывает сильнейший эмоциональный отклик слушателя. Восприятие ее предполагает активное внимание слушателя, способность сравнивать, сопоставлять, анализировать развитие музыкальной мысли. Но, как известно, впечатление от любого произведения искусства имеет свойство притупляться со временем. И если такое положение вещей еще можно применить к воздействию искусств, "пользующихся" словом, изображением, жестом и т.д., то к выразительности и художественному воздействию инструментальной музыки, искусству бессловесному, невещественному, нужно подходить только с позиции интерпретации.
Здесь у слушателя невероятно огромный первоначальный выбор. Разобраться в этом, конечно, помогают внятно написанные рецензии (при условии, что точку зрения автора рецензии разделяет слушатель). И, да - поделиться своим, пусть и не всегда совпадающим мнением с другим, просто необходимо.
Так вышло, что для меня, в большинстве своем, Музыка "живет"в старых записях. Трудно несколькими предложениями дать оценку существованию такого факта. В первую очередь здесь имеет быть место подлинная художественность и артистизм исполнения, которые достигаются тогда, когда музыка близка внутреннему миру исполнителей, как будто бы они сочиняют ее здесь и сейчас, духовная и эмоциональная сущность музыкантов словно обнажена. На старых записях, при всех свойственным им погрешностям, присутствует желание не "показать себя" и свой технический арсенал (который, конечно, имеет место). Для того, чтобы получился шедевр, помимо тяжелой предварительной работы, необходимо ощущение сиюминутности творения. Содержание музыкального произведения должно быть соответсвующим образом донесено до слушателя, то есть сообщено ему ясно и интересно. Исполнение в своей трактовке, если оно претендует на индивидуальность и неповторимость, должно на мой взгляд содержать если и не какое-то откровение, то по крайней мере, находку, изобретение, несущую соответствующий выразительный (а еще лучше образно-выразительный) смысл.

(09-09-2016 08:41)penderecki писал(а):  ...И если такое положение вещей еще можно применить к воздействию искусств, "пользующихся" словом, изображением, жестом и т.д., то к выразительности и художественному воздействию инструментальной музыки, искусству бессловесному, невещественному, нужно подходить только с позиции интерпретации.
...
Так вышло, что для меня, в большинстве своем, Музыка "живет"в старых записях. Трудно несколькими предложениями дать оценку существованию такого факта. В первую очередь здесь имеет быть место подлинная художественность и артистизм исполнения, которые достигаются тогда, когда музыка близка внутреннему миру исполнителей, как будто бы они сочиняют ее здесь и сейчас, духовная и эмоциональная сущность музыкантов словно обнажена. На старых записях, при всех свойственным им погрешностям, присутствует желание не "показать себя" и свой технический арсенал (который, конечно, имеет место)...

Под впечатлением посещения Дома-музея К.С.Станиславского (см. выше) принялся перечитывать его труды. И знаете, его суждения о театральном "искусстве переживания" во многом перекликаются с темой нашего обсуждения:

"...Бывали минуты, когда я приходил к заключению, что мне надо уйти из школы.

Вот почему сегодня, при встрече с Торцовым на уроке, я возобновил свои расспросы. Мне хотелось сделать общий вывод из всего, что было сказано на предыдущих уроках. В конце концов я пришел к заключению, что моя игра является смесью самого лучшего, что есть в нашем деле, то есть моментов вдохновения, с самым худшим, то есть ломанием.

- Это еще не самое плохое, - успокаивал меня Торцов, - То, что делали другие, еще хуже.Ваше дилетантство излечимо, а ошибки других являются сознательным принципом, который далеко не всегда удается изменить или вырвать с корнями из артиста.
- Чти же это?
- Эксплуатация искусства.
- В чем она заключается? - допрашивали ученики.
- Хотя бы в том, что делала Вельяминова.
- Я?! - привскочила Вельяминова с места от неожиданности. - Что же я делала?
- Показывали нам свои ручки, ножки и всю себя, благо со сцены их лучше можно разглядеть,- отвечал Аркадий Николаевич.
- Я? Ручки, ножки? - недоумевала бедная наша красавица.
- Да, именно: ножки и ручки.
- Ужасно, страшно, странно,- твердила Вельяминова.- Я же делала и я же ничего не знаю'
- Так всегда бывает с привычками, которые въедаются.
- Почему же меня так хвалили?
- Потому что у вас красивые ножки и ручки.
- А что же плохо?
- Плохо то, что вы кокетничали с зрительным залом, а не играли Катарину. Ведь Шекспир не для того писал "Укрощение строптивой", чтоб ученица Вельяминова показывала зрителям свою ножку со сцены и кокетничала со своими поклонниками, - у Шекспира была другая цель, которая осталась вам чуждой, а нам - неизвестной.
К сожалению, наше искусство очень часто эксплуатируют для совершенно чуждых ему целей. Вы - для того, чтобы показывать красоту, другие - для создания себе популярности, внешнего успеха или карьеры. В нашем деле это обычные явления, от которых я спешу вас удержать. Помните крепко то, что я вам сейчас скажу: театр, благодаря своей публичности и показной стороне спектакля, становится обоюдоострым оружием. С одной стороны, он несет важную общественную миссию, а с другой - поощряет тех, кто хочет эксплуатировать наше искусство и создавать себе карьеру. Эти люди пользуются непониманием одних, извращенным вкусом других, они прибегают к протекции, к интригам и к прочим средствам, не имеющим отношения к творчеству. Эксплуататоры являются злейшими врагами искусства. Надо бороться с ними самым решительным образом, а если это не удастся, то изгонять с подмостков- Поэтому,- снова обратился он к Вельяминовой,- решите однажды и навсегда - пришли ли вы служить и приносить жертвы искусству или эксплуатировать его для своих личных целей?

- Однако, - продолжал Торцов, обращаясь ко всем, - разделять искусство на категории можно лишь в теории. Действительность же и практика не считаются с рубриками. Они перемешивают все направления. В самом деле, мы нередко видим, как большие артисты, по человеческой слабости, унижаются до ремесла, а ремесленники минутами возвышаются до подлинного искусства". (К.С.Станиславский. "Работа актера над собой")

Интересно, что в этом самом Доме-музее Станиславский работал с оперными певцами, передавая им секреты актерского мастерства. Да, для работы на оперной сцене надо быть еще и актёром. Но хорошим актером надо быть, усаживаясь за клавиши рояля или беря в руки скрипку.
Также очень полезен для понимания, например, фортепианной сонаты, рассказ автора книги о постановке и - что не менее важно - о снятии ударений со слов.
"Прежде, чем научиться ставить ударения (в словах в предложении), вам нужно научиться снимать их... там, где они не нужны. Это - целое искусство, и очень трудное. Оно во-первых освобождает речь от неправильных ударений...На очищенной таким образом почве легче распределить одни правильные акцентуации..."
И еще: "...Суетливость тяжелит речь. Облегчает же её спокойствие и выдержка".

Не правда ли, как много "неправильных ударений" и суетливости в интерпретациях многих современных исполнителей? И как много "спокойствия и выдержки" в подходе к произведению, например, Святослава Рихтера!

(Может быть поэтому мы отдаем предпочтение и киноактерам "старой школы" перед "медиаперсонами" из современных телесериалов?)

(09-09-2016 10:54)Upgrader писал(а):  Под впечатлением посещения Дома-музея К.С.Станиславского (см. выше)...
"Прежде, чем научиться ставить ударения (в словах в предложении), вам нужно научиться снимать их... там, где они не нужны. Это - целое искусство, и очень трудное..."...

Объективные трудности, с которыми сталкиваются сегодня молодые исполнители, желающие найти "своё" прочтения широко известных классических произведений, очевидны.
Все сколь-нибудь заметные произведения сыграны десятки тысяч раз, сотни раз записаны и изданы на пластинках. Попробуй тут, согласно учению К.С.Станиславского, снять ранее прозвучавшие гениальные "ударения" и расставить свои! Да такие, чтобы остались в истории мировой музыки!

А давайте попробуем сделать это прямо здесь и сейчас! Рискнем влезть в репетиционные тапочки пианиста, ищущего свой подход к одной из самых популярных фортепианных сонат.
Естественно, возможность поэкспериментировать за клавишами рояля есть не всех. Но нам хватит и какого-нибудь общеизвестного музыкально-литературного произведения. Пусть это будет, например, песня Евгения Птичкина на слова Роберта Рождественского Эхо любви, "эталонным" исполнителем которой была и остается Анна Герман.
Слушаем, вспоминаем:





А вот текст этого стихотворения Рождественского:

Эхо любви

Покроется небо пылинками звёзд,
И выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу вёрст,
Мы - эхо,
мы - эхо,
Мы долгое эхо друг друга.

И мне до тебя, где бы ты ни была,
Дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала,
Мы - нежность,
мы - нежность,
Мы вечная нежность друг друга.

И даже в краю наползающей тьмы,
За гранью смертельного круга,
Я знаю, с тобой не расстанемся мы,
Мы - память,
мы - память,
Мы звёздная память друг друга.

А теперь попробуйте, согласно методу Станиславского, "снять" хрестоматийные "ударения" Анны Герман и, повинуясь зову собственного сердца, расставить оригинальные акценты. Не думаю, что это - простая задача. Но ведь мы не ищем легких путей сами и готовы строго спрашивать с молодых исполнителей, замахнувшихся на святое...

Итак, работаем!
Отыскав же "своё" видение этого прекрасного стихотворения, мы попробуем прочесть его перед своими домашними или друзьями, а затем поделимся впечатлениями.

Готовы? - Начали!

Ромен РОЛЛАН - о музыке Баха, Генделя, Бетховена и Моцарта.

Из бесед с господином де Брейпоном (из "Воспоминаний"):

- Из фортепианной музыки г-н де Брейпон предпочитал Генделя и Баха. Бах казался ему особенно великолепным в прелюдиях; фуги доставляли ему скорее рассудочное наслаждение. У Баха гениальная мысль. Его музыку можно назвать философской.
Гендель неподражаемый художник, величайший из всех, умеющий создать нечто из ничего. Вспомните только его "Вариации на тему Чаконы". Почти в точности одни и те же фразы; но смещен акцент, изменён аккорд... всё стало совсем иным.

Г-н де Брейпон дал мне понять, что хорошо исполнить Моцарта труднее, чем Бетховена. У Бетховена основная мысль господствует над всем, она освещает путь истолкованию, завладевает слушателями. Если схвачено главное - темп, фразировка, - схвачено всё, детали несущественны. У Моцарта же слух требует такого же полного удовлетворения, как и разум. Нет ни единой ноты, не имеющей отчетливой значимости, не требующей самостоятельного изучения.


О публике на концерте Сезара Франка во время исполнения Симфонии "Ре-минор" Слушая вчера эту симфонию Франка, вспомнил о том, что Роллан где-то в своих "Воспоминаниях" восхищался произведениями этого композитора. А заодно давайте посмотрим на посетителей концертных залов Парижской консерватории, современников Роллана:
- В зале публика трёх видов: бешеные аплодисменты - их мало; возгласы "Тише!"... - их много. Они раздаются главным образом в ложах бенуара. Во время исполнения я даже видел слушателей, демонстративно затыкавших себе уши. И, наконец, безразличное большинство.

Ну, кстати, мои домашние в какие-то моменты звучания этой Симфонии Франка тоже просили сделать "потише". Впрочем, это уже материал для обсуждения в соседней теме...

(11-09-2016 11:34)Upgrader писал(а):  ... песня Евгения Птичкина на слова Роберта Рождественского Эхо любви, "эталонным" исполнителем которой была и остается Анна Герман...

Надо (бы) написать: "была, есть и останется".
Спето в парадигме Микаэла Таривердиева - "Люблю! Но реже говорю об этом". Так сейчас некому спеть...клиповое мышление...

...А я бы вот по итогам здешних обсуждений уже заглянул бы с некоторыми форумчанами за "горизонты устоявшихся предпочтений" с пивком или даже с хорошим красным винцом! - Так и беседа живее полилась бы, и горизонты наверняка ещё шире раздвинулись бы. Таким образом со своей стороны добавил бы "плюсов" не в графу "репутация", а прямо в бокал.

---

(14-09-2016 19:17)nikko писал(а):  Надо (бы) написать: "была, есть и останется".
Спето в парадигме Микаэла Таривердиева - "Люблю! Но реже говорю об этом". Так сейчас некому спеть...клиповое мышление...

Посмотрите, как поёт "Эхо любви" Герман! - Полная статика, строгость, черное платье. Никаких подтанцовок, прижиманий рук к сердцу, закатывания глаз и прочих "евровидений". А какой результат!

"Пограничники" жанров, типа Жака Люссье, играющего на стыке классики и джаза, получают тумаки в основном со стороны поклонников Баха "в неразбавленном виде":
- Зачем он это делает? Это же профанация!
Любители джаза относятся к Жаку Люссье, Ури Кейну, Кейту Джарретту с заметно большей теплотой:
- Это своеобразная пропаганда классики! Я вот себе после прослушивания Люсье даже скачал сборник "Бест оф The Бах"!
А по-моему, частенько импровизаторы из ХХ века заглядывали на территорию "Вечного" с целью удовлетворить собственное любопытство или опробовать экзотические инструменты в условиях, максимально приближенных к музыкальным истокам. Никого из них язык не повернется назвать, как героев "Заводного апельсина", подонками. Интерпретаторы классики взваливали на себя груз ответственности из чистых побуждений. Однако каких-то серьезных, глубоких, методичных попыток "переосмыслить" классические сочинения я припомнить не могу.
Ну, "третье течение"... Ну, Ури Кейн с Чиком Кориа, играющим Моцарта. Или Джарретт - Шостаковича...
В очередной раз подумал об этом, слушая интерпретации 1-го Бранденбуржского концерта Баха. Николас Арнонкур использовал для максимального приближения к предмету исследования инструменты, созданные еще при Бахе. Гюнтер Норис наяривал на "новоделе" 70-х.
Любопытно. Попытка прокатить господина Баха в переполненном вагоне берлинского метро. А что?! С удовольствием посмотрел бы на реакцию Иоганна Себастьяныча! - Спуск в преисподнюю, отрешенные лица вокруг - кто они, живые? мёртвые? - мелькание рекламных плакатов и фонарей в подземелье... Что сочинил бы после такого "премьерного показа" господин Бах? - Мне вот тоже интересно.

Послушал и вечно улыбающегося Саймона Рэттла с его "Джазовым альбомом". - Живо. Но мне кажется, что тот же классический оперный певец, этот "маленький человек" с большими возможностями Томас Квастхофф, гораздо органичнее освоился в джазовых интерьерах, почувствовал новый для себя жанр и очень талантливо приоткрыл для любителей джаза одну их его весьма симпатичных сторон.

Пожалуй, здесь уместен вопрос.
Все эти происки, дейтвительно ли являются подлинным творческим экспериментом, а не оригинальничьем малоодаренных музыкантов, желанием ошарашить публику и привлечь внимание к своей персоне?
Все это творчество - «вещь в себе», для очень ограниченного числа людей, и в силу этого оно обречено на неполноценное существование. У современных композиторов и исполнителей цитирование и заимствование становится едва ли не основным приемом сочинительства, иногда довольно навязчивым. Далеко не все из этих попыток привели к действительно интересному, значимому художественному результату. Словно показывая, что наличие даже знаменитой цитаты, вплетенной в музыку, еще абсолютно не означает качества, действенности полученного результата. В большинстве своем оставаясь своеобразной пустой карикатурой и пустышкой.

Кстати, если заглянуть немного дальше горизонтов...
Приведу свое же давнее сообщение с другого форума -

Глядя впервые на название этого квартета (Hollywood Quartet 1939-1960. Felix Slatkin – 1st violin, Paul Shure – 2nd violin, Paul Robyn (до 1954), Alvin Dinkin – viola, Eleanor Aller – cello, у любителей музыки возникает естественный вопрос – разве может коллектив, основной задачей которого является озвучивание различных передач и фильмов на киностудии (пусть и технически грамотно), претендовать на должную глубину, серьезность, выразительность и цельность трактовки в одном из самых сложных музыкальных жанров? Ведь есть достаточно профессиональных струнных квартетов, основной задачей которых и является все то, что написано выше. И действительно, первоначально, музицированию в домашней обстановке (Феликс Статкин и Элеонора Аллер были женаты) не предавалось большого значения. Это было отдыхом от основной работы на киностудии. На время Второй мировой войны квартет был распущен, и вместе участники ансамбля собрались только в 1947 году. С этого момента было решено принять самое активное участие в музыкальной жизни США – довольно смелое решение, если учесть, что в своем составе квартет не имел известных солистов и опыта концертных выступлений. Плюс к этому, избранный квартетом основной репертуар – исполнение современной музыки с многочисленными консультациями у авторов новых сочинений. В этом много общего с Stuyvesant Quartet, уже ставшем известным к тому времени ансамблем. Трудно поверить, но Hollywood Quartet за короткий период времени удалось найти свое, особенное место среди других камерно-инструментальных ансамблей Америки (в стране, имеющей тогда полтора десятка прекрасных коллективов).
Многочисленные восторженные отзывы, как простых слушателей, так и композиторов только подтверждают правильность и своевременность принятого решения. Известны высказывания, например Арнольда Шенберга об исполнении Секстета «Просветленная ночь» с утонченной красотой; американский композитор Уолтон после прослушивания своего квартета, в исполнении Hollywood Quartet, остался настолько удовлетворен трактовкой сочинения, что заявил о желании изъять партитуру из печати и больше никому другому ее не давать для исполнения. Настолько точно, эмоционально и абсолютно правильно все было сыграно. Много замечательных отзывов об игре квартета оставили Вилла-Лобос, Крестон, Пистон, Мийо, Донаньи и многие др. композиторы, чьи произведения были исполнены, некоторые впервые, на самом высоком уровне инструментального мастерства...

(16-09-2016 14:08)penderecki писал(а):  ...
Все эти происки, действительно ли являются подлинным творческим экспериментом, а не оригинальничьем малоодаренных музыкантов, желанием ошарашить публику и привлечь внимание к своей персоне?
Все это творчество - «вещь в себе», для очень ограниченного числа людей, и в силу этого оно обречено на неполноценное существование. У современных композиторов и исполнителей цитирование и заимствование становится едва ли не основным приемом сочинительства, иногда довольно навязчивым. Далеко не все из этих попыток привели к действительно интересному, значимому художественному результату. Словно показывая, что наличие даже знаменитой цитаты, вплетенной в музыку, еще абсолютно не означает качества, действенности полученного результата. В большинстве своем оставаясь своеобразной пустой карикатурой и пустышкой.

Так "поиски" или "пРоиски"?
Вы в целом правы. Для одних цель - служение музыке, для других - самоутверждение любой ценой. Так современные театральные режиссеры меняют характеры, "полярность" и даже пол героев постановок на сто восемьдесят градусов. "Новые театральные революционеры" при постановке хорошо знакомых оперных произведений плюют на музыку. Не потому ли, что просто не знают её и не любят? Художники... пусть моё мнение кому-то покажется святотатством, но эскизы костюмов и декорации, например, Михаила Шемякина я нахожу, мягко говоря, тошнотворными.
Кстати, московский дом-музей К.С. Станиславского полон отслужившими своё декорациями к спектаклям МХТ. Великий театральный деятель, актер, режиссер и вся его семья, друзья, соратники прекрасно существовали в этих уже ставших домашними, высокохудожественных интерьерах, состоящих из шкафов, , диванов, кресел, столов, сундуков, светильников и т.д. И наоборот, многое из того, что покупал на свои средства Станиславский и члены его семьи позже "играло" в спектаклях МХТ. Смог бы жить в своих театральных декорациях Шемякин? - Сомневаюсь.
Но это так, к слову.

"Оригинальничанье малоодарённых"?.. Я думаю, что народ одарён природой по полной мере. Тут и талант, и желание творить. Но здесь самое время спрашивать не "судьи - кто?", а "наставники - кто?". Кто - в духовных авторитетах? Где - нравственные ориентиры? - Что, пафосно звучит? Но по иному спросить почему-то не получается.
Отношение ребенка к родителям, жены к мужу, женщины к мужчине, ученика к Учителю, таинство зачатия ребенка, отношение к нему как к дару Божьему - всё сегодня не просто поставлено под сомнение, а выдаётся кандидату в Художники как экзаменационное задание - опровергни! Взорви, растопчи, развей созданное предками...
Хочется ответить резко. Но соблюдая рамки приличия, заданные на этом высококультурном Форуме, ограничусь словами последовательного хулителя авангардного искусства Н.С.Хрущева:
- Пид...сы!

Ну есть такое. Иное выступление больше сходит за цирковое; помните "цирк уродов"(?). Или - понты, самопиар, эклектика(?)... Всё решает вкус и эстетика (даже не уровень мастерства), причём, с обеих сторон.

п.с. И то верно. Помните фразу Брюса в фильме "Пронзить Дракона": "Не понимай. Чувсвуй!".

"...а им хоть Бони М, хоть краковяк,
Сидят и не башляют ни хрена"
(А.Макаревич)

Действительно, музыканты тоже выдвигают аудитории довольно высокие требования. Обвиняют в отсутствии художественного вкуса и вкуса вообще. Насмехаются над "всеядностью" пипла, который хавает. И т.д.
Меня, например, "музыковеды" и исполнители часто обвиняют в том, что я "нот не знаю". А мне и возразить нечего! - Ну, не знаю. Не имею музыкального образования. Но музыку, как мне кажется, чувствую. И на большее не претендую.

..."Прихильник" Моцарта.

Потрясти своими устоявшимися творческими предпочтениями перед изумленной публикой джазовый музыкант считает делом святым. И это правильно! Однако, то, как это сделал один из моих любимых гитаристов-импровизаторов Билл Фризелл во время сочинения и записи альбома Silent Comedy (2012 г) вызывает у обыкновенного слушателя оторопь, а у "наиболее обыкновенного" заметный тремор и желание досрочно прекратить суровое аудио-истязание.
Причин возникновения этих авангардно-индустриальных звуков несколько.
Во-первых, в поисках продюсера для своего нового альбома гитарист ошибся номером и дозвонился до Джона Зорна, пребывавшего в тот момент одновременно в двух состояниях - острого творческого подъема и сурового безденежья. Поэтому в студию не пригласили никого, кроме самого пожилого Билла, которому и платить не надо, а также его универсального инструмента.
Во-вторых, звукоинженеры ошиблись в хронометраже и записали процесс настройки Фризеллом своей электрогитары. А может быть просто потеряли по пьяни или забыли в такси, как это часто бывает с легендарными музыкантами и их альбомами, кассету с записью треков для нового альбома, а чтобы как-то выкрутиться, подсунули продюсеру звуковые отходы этой сессии.
Так или иначе дослушать Silent Comedy до конца или хотя бы до середины я не смог.
Хотя, конечно, веду я себя не как прирождённый продавец, а как мягкотелый меломан. Нет бы расхвалить фризелловскую пластинку, поцокать языком, рассыпаться в комплиментах, а в это время выставить альбом на продажу в соседнем разделе... Нет, обязательно надо едко высмеять эту запись и в итоге превратить её в глухой неликвид. По крайней мере на этом Форуме. Да. Удовольствие дороже денег!

Ну, а тот альбом Фризелла, который я люблю, это старый добрый Is That You? (см. фото справа) В моей коллекции он представлен и в виниловом исполнении, и на компакт-диске.

Зайду "со стороны солнца"...

Никто не вправе осуждать Художника. Но не тогда, когда он мочится на автобусной остановке в присутствии своих потенциальных, а может быть и давних поклонников. Хотя настоящий, Большой Художник наверное и на свои кучки под кустиком вешает золотые таблички с названием "произведения" и своим именем.
Вообще х..р поймёшь этих Художников: когда осуждать, когда восхищаться! В телеке хоть "закадровый" смех выручает. Бегущая строка подскажет, смеяться или плакать. А когда ты один на один с продуктом нового творческого акта....
Вот прямо как я сейчас! Слушаю по второму разу альбом всё того же гитариста-импровизатора Билла Фризелла Big Sur (2013 г).
Нет, оно конечно, поудачнее, чем в 2012-м получилось (см. предыдущее сообщение). Вот пустячок - сменился продюсер (Ли Таунсенд вместо Джона Зорна)- а какой шаг к свету!
Думаю, музыкант и сам понял, что с Зорном ему лучше больше не связываться. Продажи их совместного творения провалились, я вот рецензию разгромную опубликовал... Ну, куда дальше? И Фризелл решил, что дальше только к Таунсенду и к коллективной ответственности за результат!
Видимо поэтому в записи Big Sur приняли участие еще четыре заблудившихся в музыке трудяги. Это - Eyvind Kang (viola), Hank Roberts (cello), Jenny Scheinman (violin), Rudy Royston (drums).
В пояснении к альбому музыканты отметили, что это, во-первых, музыка, во-вторых, вся она была сочинена в глухой калифорнийской дыре под названием Big Sur. Кстати, последним, кто подал отсюда весточку интеллектуалам всего мира, был американский писатель Генри Миллер, проживший здесь с 1944 по 1962 гг. (От войны что ли косил? А там малолюдно. Вот и сообщили ему, что "всё! Победа!" только в 1962-м, мексиканские геологи, случайно забредшие сюда в поисках соли и спичек... Биг Сюр! А чего вы хотели-то?)

На что похожа эта музыка? - На монотонные с абстрактным рисунком обои. Когда приблизишь к таким своё лицо сантиметров на пять-семь и начнёшь водить головой туда-сюда, что-то перед глазами меняется. Расплывчатое уступает место расплывчатому, один размытый узор дважды не повторяется, но ощущение однообразия не покидает. - Биг Сюр! Да, вот так я его себе и представлял!
Спасибо старине Биллу! Просто "Клуб музпутешествий" какой-то!
Только если соберетесь там побывать, не забудьте захватить сухие плавки!

На фото: обложка альбома, фотки с места, справа - вход в Дом-музей и мемориальную библиотеку Генри Миллера.


Почитать: Генри Миллер. Из "Биг Сюр и Апельсины Иеронима Босха" (Big Sur and the Oranges of Hieronimus Bosch)

"...Двенадцать лет назад, в феврале, я приехал в Биг-Сур — под проливным дождем. Вечером в тот же день, после освежающего купания под открытым небом в горячих серных источниках (Слейдовы ключи) я обедал у Россов в их романтическом старом коттедже на Ливермор-Эдж. Тот вечер положил начало чему-то, что было больше, нежели просто дружба. Точнее, пожалуй, было бы назвать это приобщением к новому образу жизни...
...В старину в Биг-Сур частенько наведывался Джек Лондон с другом, Джорджем Стерлингом; они верхом проделывали весь путь из ранчо Лондона в Лунной Долине. Однако обычная публика почти ничего не знала об этом крае до тех пор, пока не открыли шоссе Кармел — Сан-Симеон, которое на протяжении шестидесяти или более миль идет по берегу Тихого океана. По сути, до той поры это было, наверно, одно из самых малоизвестных мест во всей Америке...
...С нашего утеса, возвышающегося над морем на тысячу футов, берег виден на двадцать миль в обе стороны. Шоссе вьется, как Гранд-Корниш. Однако вид здесь иной, чем на Ривьере, — взор нашаривает лишь несколько домиков, затерявшихся среди дикой природы...
...Поначалу Биг-Сур казался мне идеальным местом для работы. Сегодня, хотя я с удовольствием пишу, когда могу, я смотрю на это иными глазами. Для меня все менее и менее важно, работаю я или нет..." - И с этого места я начинаю понимать душу этого альбома Била Фризелла!

Почитать ещё:
- http://royallib.com/read/miller_genri/bi...html#40960

The Well-Tempered Clavier. Glenn Gould.

А-ля "music box"? "Механический соловей"?
Непонимание прошлого или предчувствие будущего? - Тут и схематичность, механистичность, и суетливость, и даже некая небрежность.
И отрешенность.

Переслушиваю. Придираюсь. Ищу обоснование.

Группа товарищей с синими лицами решительно заглядывает за горизонты... Уж не знаю чего именно, но точно за горизонты...









И не только они

Гленн Гульд о перспективах звукозаписи (апр, 1966 г):

- ... совершенно спонтанно, я высказал пред­положение, что публичный концерт — в той форме, в которой мы его знаем,— просуществует еще не более столетия, а электронные средства передачи информа­ции вскоре полностью возьмут на себя его функции.

...концерт — и как социальный институт, и как символ му­зыкального меркантилизма — в XXI веке заснет, наподобие какого-нибудь вулкана Тристан-да-Кунья. Причем это в равной мере коснется как слушателя, так и испол­нителя. Я также утверждаю, что именно благодаря исчезновению публичного концерта музыка сможет стать источни­ком гораздо более сильных впечатлений, чем сейчас. Уверен, что нынешнее моло­дое поколение, еще находящееся под воз­действием догматов школьного сольфед­жио, станет последним, выросшим с убеждением, будто концерт является той осью, вокруг которой вращается весь музыкальный мир...

...Если бы нам пришло в голову составить перечень наиболее характерных музы­кальных предпочтений нашего поколе­ния, то мы бы открыли, что почти каждый пункт в этом перечне может быть объяс­нен влиянием звукозаписи. Прежде всего, сегодняшний слушатель уже привык свя­зывать исполнение музыки со звучанием, наделенным такими характеристиками, которые еще два поколения назад не были доступны профессионалам и не были за­требованы аудиторией: я имею в виду такие новые акустические аспекты, как аналитическая ясность, „ощущение при­сутствия" (immediacy) и почти осязаемая близость звука...

... красноречиво сравнение между записями Г. фон Караяна, сделан­ными с оркестром „Филармония" для „EMI", и его же записями, сделанными с Берлинским филармоническим орке­стром для „DeutscheGrammophon". Бер­линские записи убеждают в том, что та­мошние звукорежиссеры сделали все возможное, чтобы воспроизвести обста­новку концертного зала. (Тут я вспоми­наю пластинку „Жизнь героя" , вышед­шую в 1959 году, с как бы отдаленным звучанием медных и почти неслышными ударными.) Напротив, в записях для „EMI" Караяну обеспечена акустика пусть и не совсем пригодная для камерной му­зыки, но все же выражающая ту филосо­фию звукозаписи, согласно которой в со­временных студиях бесполезно пытаться воспроизводить акустику концертного зала путем намеренного ограничения технических возможностей...

... очевидное свидетельство по­добного анахронизма мы обнаруживаем в некоторых записях концертов Святосла­ва Рихтера, сделанных в Восточной Европе. Я имею в виду, например, его великолеп­ное исполнение „Картинок с выставки" Мусоргского в Софии. Вот случай, когда несравненную интерпретацию великого артиста просто-напросто обкорнали звукорежиссеры, решившие, что их мик­рофоны должны оставаться абсолютно нейтральными к происходящему. Тут не при­менялось ни „вторжение" (intrusion), ни „препарирование" (dissection), ни „усиление" (amplification). В высшей степе­ни ясная игра Рихтера была испорчена своеобразным „бездельничаньем" звуко­режиссеров: нам оставили звук таким, ка­ким он мог бы быть услышан посетителя­ми галерки,— и это в лучшем случае!..

... В процессе студийного анализа, препарируя произведение самым тщательным и углубленным образом, исполнитель превращает его (на короткий период) в своего рода собственную жи­вую плоть, в собственное достояние. Потом он может заняться чем-то другим, перейти к удовлетворению иного любо­пытства. Записанное на пластинки сочи­нение уже не будет источником его ежедневных концертных забот. Его инди­видуальный взгляд на сочинение не будет искажен, например, слишком большим вниманием прессы, а его исполнение не окажется перегруженным „красивостя­ми", сделанными в угоду галерке, что поч­ти неизбежно происходит с пьесами, которые беспрестанно повторяются в концертном репертуаре...

... год назад, когда я записывал последние фуги из первого то­ма ХТК, я натолкнулся — в фуге ля ми­нор — на одну из знаменитых контра­пунктических „скачек с препятствиями". Речь идет о сочинении, которое труднее большинства других баховских фуг. Оно включает очень активное четырехголосие, расположенное в центре клавиатуры, в зо­не, где наиболее сложно выявить незави­симость различных голосов. Я сделал во­семь дублей записи этой фуги. Два из них, по мнению звукорежиссеров, были достаточно удачными. Оба этих дубля — шестой и восьмой по общему счету — были сделаны без склеек, что не должно удивлять, поскольку вся фуга длится чуть больше двух минут. Однако несколько недель спустя, прослушивая в монтажной результаты всей работы, мы обнаружили, попеременно включая шестой и восьмой дубли, что оба они наделены недостат­ком, о котором никто не помышлял в мо­мент записи, а именно монотонностью.
В каждом из этих дублей использова­лась различная фразировка темы, состоя­щей в данной фуге из 31 звука,— воль­ность, свойственная импровизационной свободе барокко. В шестом дубле тема была трактована legato, в торжественном и несколько помпезном духе; в восьмом же, напротив, тема исполнялась staccato и оставляла впечатление легкости и шут­ливости. Эта фуга столь плотно напичкана стреттами и другими разновидностями имитационной полифонии, что, в силу этого, артикуляция темы сама по себе оп­ределяет атмосферу всего сочинения. По трезвом размышлении мы решили, что ни тевтонская строгость шестого дубля, ни излишнее легкомыслие восьмого не могут полностью соответствовать нашим представлениям о характере фуги. Тут кто-то заметил, что, несмотря на разли­чие характера, оба дубля сыграны почти в одном темпе (что удивительно, посколь­ку общий темп зависит от избранного способа артикуляции). Мы решили обер­нуть это в свою пользу и создать интер­претацию, совмещающую оба варианта. Это не составило большой проблемы. Было ясно, что императивный характер шестого дубля абсолютно подходит для экспозиции и заключения фуги, тогда как брызжущий весельем характер восьмого хорошо отражает рельеф центральных модуляционных эпизодов. В итоге были сделаны две простые склейки для соеди­нения обоих дублей: первая в 14-м такте, а вторая — в момент возвращения основ­ной тональности (по-видимому, в 28-м так­те.— Пер.). Вследствие такого монтажа возникла гораздо более интересная интерпретация, чем любой из первона­чальных вариантов. Разумеется, никто в принципе не запрещал задумать нечто подобное заранее. Но маловероятно, чтобы необходимость такого „раздвое­ния" стилей стала очевидной во время сеансов записи или тем более в условиях концертного исполнения. Тогда как спокойное размышление после сеанса очень часто позволяет расширить горизонты того, что может прийти в голову во вре­мя самой игры. ...

---

(20-09-2016 23:21)JohnZepp писал(а):  Группа товарищей с синими лицами решительно заглядывает за горизонты... Уж не знаю чего именно, но точно за горизонты...

Где собственно "музыка" в этом цирковом номере трёх фантомасов?
Третий по счету ролик... Ну, видеоклип. Аттракцион. Под каким из напёрстков музыка?

(Голосом В.И.Ленина*)
- Нам нужно безжалостно г'азоблачать дейцов от Искусства! Пг'едставлять их окгужающим во всей их нг'авственной наготе и твог'ческой беспомощности! Искусство должно пг'инадлежать наг'оду, а не жалкой кучке фантомасов дегг'адиг'ующего капиталистического шапито!

*- Тем, кому эта фамилия в данный момент противопоказана, считайте это цитатой из черновиков последовательного идейного противника Владимира Ильича, "ренегата" Карла Каутского**.

** - В честь Карла Каутского был назван открытый в 1988 году редкий вид бразильских лягушек - Phyllodytes kautskyi ("Листовик Каутского").


Удачный пример переосмысления хорошо забытого старого:

Ну хоть так; для фантомасов это большой прогресс - играть музыку...
Зато какая энергетика! Это вам не "разрисовывание собачьего хвоста (который рулит псом) в разные цвета" Гленном Гульдой...