День. Светит солнце. Камера движется вперед. Местность похожа на пустыню. Везде песчаные барханы. В обьектив налетают мелкие песчинки и тут же уносятся прочь. Значит, есть ветер. Вот камера заворачивает за правый бархан и... Нифегассе! Взору открывается классическая картина постапокалипсиса. Из следующей кучи песка сиротливо торчит зеленая кисть руки с факелом. Это шо, верхушка американской статуи Свободы?
Блин! Ну никакой фантазии у этих киношников. Я похожие кадры видел уже добрый десяток раз. Не"а, не оригинально.
Камера продолжает наезд. Вдруг, из темной дыры на ободе факела, высовываются два острых штыря. Они все удлиняются и удлиняются, начинают шевелиться в разные стороны, а за ними, показывается и все остальное. Твою-у ма-ать! Из отверстия вылазит огромный тараканище, которых у нас называют "прусаками". Это же какого он размера, если еле пролез в эту щель на смотровой площадке. Вот он повернулся в нашу сторону и замер. Зрелище было еще то. Таракан, сам по себе, мерзкое насекомое, а такого размера, еще и страшное. Башка, шо кега от разливного пива, гладкое туловище, шо фюзеляж вертолета "Апач", членистые лапы в шипах и зазубринах, весь темно-коричневый, со светлыми отливами не брюхе, и блестит, шо новый "мерседес".
Пока я им любовался, по обе стороны от него, уже выстроилась целая шеренга его сородичей. Бр-р-р! Вот гадость. Интересно, они "видят" или "ощущают"?
Скорее и то и другое. Усатые так шустро ринулись вперед, что я даже отпрянул от экрана. Сначала камера дернулась, как будто в нее грузовик вьехал, а потом медленно завалилась набок. Стало темно от копошащихся туловищ и мельтешащих лап. Потом изображение пропало.
О! Это уже веселей. Напоминает кадры из фильма "Звездный десант".

Через секунду, следующий клип.
Тоже день. Очень ярко светит солнце. Где то в тропиках, вокруг полно пальм. Широкая городская улица. В многоэтажных домах нет ни одного целого стекла. На первых этажах, где обычно процветал разный бизнес, все в следах разгрома и мародерства. Кое где, следы от пожаров и вандализма. Вдоль тротуаров стоят брошенные автомобили, многие покорежены и сожжены. Вот мимо, как в замедленной сьемке, пролетает мятая газета, а в ней, словно в тире на мишени, несколько аккуратных пулевых отверстий. Впереди, улица расширяется и переходит в небольшую площадь. В ее центре, посреди фонтана, чувак с протянутой рукой. Стоит. Ну а кто ж его посадит, он же памятник.
Слева, из-за угла пересечной улицы, шустро выбегает огромная стая собак. Шевелящаяся мохнатая масса, пего-серо-буро-непонятного цвета, растекается на пол площади. Их много, даже очень много. Есть всякие. И овчарки, и доги, и питбули, и хрен их знает, какие еще. Нет только мелких.
Справа, тоже на рысях, вылетает такая же оскаленная орда и занимает оставшееся пространство. Через мгновение, все псы замирают, поднимают к небу головы и...

Клипов было еще много. Все, не более минуты, и все, очень мрачные. Через пол часа я клацнул клавишу на компе и зевнул.
--Кинушка, так-себе, раз посмотреть можно. А вот где обещанные доводы твоего трепа, мы так и не поняли. И ващще, не пора ли нам баиньки? --Я с хрустом потянулся.--Утром на рыбалку опять пойду.
--А ты заметил в этих роликах что то общее? --Спросил Тарзан с хитрой ухмылкой.
--Конечно. Сплошная разруха, разруха и разруха.
--А еще?
Я немного задумался.
--Действительно, есть еще общий момент, людей нигде не видно.
--Пра-авильно. --И Тарзан выдал еще одну очередь на клаве. --А сейчас?
Я нехотя взглянул на экран и оторопел. Ни х..я себе! А это шо!?