В белесых глазах полыхала ненависть. Он выпрямился и медленно размотал арафатку.
--Узнаешь?
Смотреть было жутко. Живыми были только глаза. Все остальное --огромный шрам от ожога. Как будто у него на голове костер разводили. Сплошные натяжки, морщины и струпья. Вместо ушей, торчали белые пластиковые раструбы, как от старинного граммофона. Носа и губ, тоже не было, только голые челюсти стянутые тугими пучками лицевых мышц, отчего общее выражение морды лица, походило на предупреждающую табличку с телеграфного столба. "Не влезай --убьет!"
Мля! Весь в белом и голый череп на плечах. Только косы за спиной не хватает.

Но было не до смеха.

Вот так, живешь-живешь, честно трудишься, никого не трогаешь, и, вдруг, подкрадывается Писсец. Большой и незаметный, или белый, ну вот как этот, недожаренный тип, с золотым пистолетом в руке, и совсем не пушистый. И тут ты понимаешь, что как не готовился к такому моменту, тебя все-равно застали в расплох, и что жизнь твоя, --подошла к концу. Хотя...
Я оглянулся на женщин. Бледная супруга прикрыла руками рот, словно боясь издать хоть звук, такая же цветом и Пятница. Мда. Был бы я один...
--Кто ты такой и что тебе от нас нужно? --Спросил я у горелого.
Тот смерил меня ненавидящим взглядом и почесал кончиком ствола правую щеку.
--Я тебя тогда недооценил, кончать нужно было сразу, а не в лес вывозить.

--Ах ты сцука-а! --И я его вспомнил.--Значит мне не показалось, что там осталось только двое.

Тогда, в девяностых, я выживал как мог. Родная страна обобрала меня по-полной. В одну ночь прихватила все сбережения, а потом, вместо моего куска народного пирога, выдала "сертификат" в отхожее место, ну, вместо газетки, и ей было абсолютно насрать на мою дальнейшую судьбу. Потом стройными рядами пришли бандосы и началась жестокая дележка по принципу Попандопало из "Свадьба в Малиновке". Независимость --тебе, сертификаты --тебе, заводики --мне. Ваучеры --тебе, купоны --тебе, пароходики --мне-е. Инфляцию --тебе, долги --опять тебе, и, перевернув бинокль, а вот эти манюсенькие десяткомиллиардные кредиты от МВФ, э-эх, снова мне-е-е. В общем, шакалы рвали тушку убитой страны на куски, а кто мешал или был недоволен, пополнял собой кладбища и травмопункты.

Я тогда мотался на ушастом "запоре" по всей Украине, ближним и дальним заграницам, и делал то, чем сегодня заняты все кому не лень --СВОЕ ДЕЛО.
В те, мутные времена, между городами, днем, катались только бизнесмены, по очень большой необходимости, и психи, которым срочно было кудато нужно, ну, типа меня. Горючки нигде не было и приходилось денежным ребятам ее в дороге покупать за бешеные бабки, а простому народу, нагло выменивать на водку, которой тоже, к стати, нигде не было, или на самогон, который у шустрого мужичка, был всегда.
Наматывая месяцами тысячи километров, я в полной мере оценил простоту и неприхотливость наших автомобилей, но и проклял их, за качество сборки. В усмерть затрахивали постоянные поломки, результат доблестных перевыполнений плана, и грело, только одно, --их починить можно было самому, в любом месте, если, конечно, не дурак и запасся нужными запчастями. Иномарки, естественно, были покомфортабельнее, но тоже ломались и геморроя с ремонтом, по финансам и по времени, было гораздо больше. Поэтому, от своего первого "бумера", я избавился сразу же, после очередной дальней поездки. Ведь тогда сервиса для них вообще еще не было. Тогда же я понял, что "кривая" дорога --всегда короче "прямой". Потому, что на развилках, возле каждого города, не стесняясь, а прямо напротив ментов, всегда стояли мутные тачки с заляпанными грязью номерами и с дежурными "братками", со специфической стрижкой, в них. Тогда еще не было любимой игрушки для ленивых --джипиэса, а был только язык и атлас дорог, что совсем не мешало мне знать все обьездные дороги и переезды. И именно в те времена, после попытки грабануть меня на дороге, среди бела дня, при помощи рыдающей "беременной" мамаши, держащей за руку трехлетнего ребенка и распростертым на асфальте ее мужем, мною был пересмотрен постулат "человек человеку --брат" на "человек человеку --волк". О чем я еще не пожалел ни разу.

Ну, а ночями тогда, по трассе, рысачили только бандиты, или полные идиоты, к которым я себя совсем не причислял.
И вот, однажды, пропилив тыщу кэмэ до Львова, за четырнадцать часов без перекура, решил прилечь отдохнуть возле поста ГАИ, при выезде с окружной на Стрый. Ага! Щазз! Размечтался! Только улегся, как стук стволом в окно...
--А ты чого тут розлигся? --Слышу от гаишника с чапаевскими усами.--Тут нэ можна, швыдко видьизжай гэть.
--А почему? --Спрашиваю.
Тот гордо тычет стволом "калаша" в сторону стационарного поста, рядом с которым стоит настоящий бетонный дзот с амбразурой, и говорит.
--Як на мэнэ вночи хтось нападэ, я ж видстрилюватыся буду, можу и в тэбэ влучиты.
И никакие уговоры, что до поста 70 метров и сектор обстрела я не перекрываю, что я на официальном паркинге для отдыха, что я устал, что уже час ночи, и, в конце-то-концов, он же миллиционер и должен людей охранять, а не выгонять их в поле, --результата не возымели. Пришлось на полном автопилоте ехать еще тридцать кэмэ до ближайшего села и спать, одним глазом, под фонарем.

Мля! И снился мне сон. Как бравый страж порядка, вооруженный пистолетом , автоматом, рацией, наручниками, баллоном с "черемухой", имеющий рядом такого же вооруженного до зубов напарника в служебном автомобиле, забился от страха, что у него отнимут все это военное добро, в свой любимый дзот, высунул ствол в амбразуру, и, как настоящий Карацупа, держал на мушке всю округу до самого утра. Это он, о таком народе, как я, беспокоился и защищал. Картина маслом --"Серливый мент в дозоре".
Герой, его мать.

Вот под тем самым фонарем, я окончательно и расстался с иллюзиями, вбитымии с детства в наши головы коммуняками, и задумался, как жить дальше в этом Богом забытом, гребаном Болоте. Где ты нах никому не нужен, кроме бандитов и налоговой, а так, как это две стороны одной медали, то и нужно искать свое место где то по-серединке, --на ее ребре. И посетила меня тогда банальная мысля, нет, не чухнуть за границу, и не податься в бандюки, а построить экономичную тачку. Ну, что бы в кармане осталось денег и для другого, окромя горючки. Спасибо родителям, руки у меня из правильного места выросли, да и смекалкой не обделили. Почесал я тыковку, озадачился, пошарудел в сусеках библиотек, смотался за границу к фирмачам (в компах я тогда еще не шарил), наведался к местным кулибиным, потом опять почесал тыковку, заперся на неделю в гараже, и выродил... испаритель.

Если разобраться, штука совсем простая. Немного возни, немного воды, и вуаля.., --экономия горючки до 30% без потери в динамике. И это еще был не предел. Скажете брехня!? И оч-чень ошибетесь. По крайней мере, те три "братка", которые заявились ко мне в мастерскую "Кулибин и компания", шарахнули чем то по голове, вывезли в лес и приставили к затылку тэтэшник, --так не думали. Им очень хотелось знать, а можно ли ездить, ващще, на одной воде? Особенно настырным был их вожак, этакий меланхоличный эстет с приятным голосом, белесыми глазами и массивными браслетами на руках, очень любящий тыкать в лицо зажженой сигаретой и мечтательно расписывать страшные гадости о моем здоровье.

Чуть позже, утаптывая их бесчувственные тела в "розовую" мечту всех доморощенных бандосов, джип Гранд Чероки бутылочного цвета, и щедро поливая его бензином из канистры, я ответил на мучавший их вопрос, --конечно можно, но только, --осторожно.

Вот с тех самых пор и не было мне покоя. Сколько сотен ночей я не спал и вздрагивал от каждого шороха --знаю только я. Мне казалось, что не смотря на все старания замести следы, меня все-таки найдут. А все потому, что когда джип уже горел, мне почудилось, что там, в бушующем огне, кто-то метался, что было просто невозможно с тэтэшной пулей в голове. А уже потом, в газетах написали, что после бандитской разборки за сферы влияния, в сгоревшей тачке нашли два трупа и три пистолета.
Бредятина. Так не должно было быть.

Урок с "прогулкой" даром не прошел и я зациклился на самообороне, выживании и безопасности.
Но шли годы, ничего не происходило, фирма шуршала и я успокоился. А как видите --зря!