И вот теперь, мой неожиданный спаситель, сидит рядом и корчит из себя великого командира, -- навигатора. Я тяжко вздохнул. Мля! Ну некуда деваться. А шо прикажете делать? Долг всегда платежом красен, тем более, --за жизнь.

Ну, я может и туплю, во многих вопросах, но в должниках, никогда не ходил. Всегда считал, что если нет средств к существованию, то ты, должен, или работать лучше и больше, или с крыши девятиэтажки спрыгнуть нафик, если не получается это сделать и лень, ну и что бы в бандиты не податься, как последний трус боящийся жизни. А вот в долги, никогда не влезать. Самоуважение, – на первом месте. От себя потом не сбежишь и не спрячешься. Да! Может быть, для кого то, это слишком радикально, и ему проще ходить в импортных шмотках, под громким названием «секон хенд», и не вникать, шо это, в действительности, выброшенные нафик, чужие обноски, и его человеческая гордость, при этом, не страдает. А вот для меня, это важно. Именно такой подход к жизни и помог стать тем, кто я есть. Ни под кем не ходить, ни на кого не работать, жить по своим средствам и быть самодостаточным. А вот должники, по большому счету, даже о-очень богатые, если они, конечно, заведомо не жулье, – нет. Они всегда на «крючке», всегда под «колпаком», и всегда, под психологическим давлением, как бы они не хорохорились, и как бы они не рыпались. Не зря говорят: «Хочешь сделать рабом – дай в долг». И еще: «Ножки – протягивай по одежке». Простые народные мудрости, выстраданные веками, но, сколько сотен миллионов дураков, живут в экономическом рабстве, сами себя туда загнавшие, и обвиняют в этом всех, кого не лень. Неужели не дано понять, что халявные кредиты, это денежный «разврат», а тяга к «сладкой» жизни, -- всего лишь результат тотальной рекламы. Но, как правило, решения принимают не тем местом каким нужно, поэтому и рулят, откровенный пофигизм и экономическая неграмотность.
Мне таких не жаль. Не-а! Ни капельки.

--Ну хорошо, загнал в угол, -- согласился я, -- и, кстати, спасибо за выручку. Но, прежде, чем я начну расплачиваться, ответь мне на один вопрос. Как так получилось, что чувак, которому ты всадил пулю в голову, исчез из горящего джипа, а сегодня, как ни в чем не бывало, приперся к нам?
Теперь напрягся мой спаситель.
--Что-о!? Кому-у!? Когда пришел!? После того, как меня отрубили?
--Да нет. При тебе. Ты его Глоком назвал.
Я еще договорить не успел, как Пятница уже летела своей прелестной попкой на гравий, а Тарзан, шо ошпаренный, рванул за трейлер. Я, отправив сонную Рэмбу на живот шоколадки, схватил со стола маузер с обрезом, и составил ему компанию.
То, что я там увидел, вогнало меня в полный ступор.

Боком, посреди освещенной фонарями площадки, стоял на четвереньках, словно пес, безголовый труп бывшего Шефа, в бывшем, недавно белым, модном костюме.
--Ипануцца! – Непроизвольно вырвалось у меня от шока.
Вся спина чувака, была темной, от лежания в огромной луже крови, и пропиталась насквозь. Перчатки, на руках, а вернее, уже передних лапах, тоже были грязные. Вместо головы, из кровавого обрубка шеи, торчало какое то темное щупальце, которое заканчивалось трехпалой присоской и нагло подтягивало к туловищу мой ноутбук. Прямо над «пальцами», на вертикальном отростке, болтался шар, с кулак величиной, напоминающий выбитый глаз циклопа. Услышав мое восклицание, тело эээ… шефтерьера, приподняло свой зад и присело передком, напряглось, и на нас уставился белесый «зрачек», вертикальный, как у кошки.
Бля-а! Кому расскажи, так ни в жисть не поверят.

Прикиньте. Между двух накачанных трупаков питекантропов, стоит на четырех костях «что то». На передних лапах, перстни переливаются, на запястьях, тьфу блин, теперь уже щиколотках, браслеты массивные болтаются, а между ними, шикарный галстук с золотым зажимчиком, совсем чистенький, такой, до земли свисает. Брюшко у него белое, в отличие от спины, кровью не испачканное, а из залипшего разреза моднявого пиджачка, лихо торчит, задравшись к звездам, упитанный зад. На задних же лапах, красуются остроносые шусы, ну, типа, «копыта», из белой кожи.
И вот, это «что то», выпускает из щупальца ноутбук, начинает издавать какие то мрачные, утробные звуки, с весьма недовольной интонацией, неуклюже, как пьяный алкаш потерявший равновесие, разворачивается в нашу сторону, и, по всем признакам, – старательно готовится к прыжку. Прямо на наших глазах, трехпалая присоска, как резиновая перчатка, начинает раздуваться и растягиваться во все стороны, превращаясь в огромную, мерзопакостного вида, шишковатую голову, похожую на ананас с одним глазом, перископом торчащим, из затылка. Потом шея-щупальце оттянулась назад и приняла стойку кобры перед броском, а когда голова, вдруг, распахнулась, как трехлепестковый тюльпан, и показала нам свое хозяйство, из сотен бультерьерных клыков, -- мля-а! Я чуть в шорты не навалил, а сзади от испуга вскрикнули женщины.
Тарзан схватился правой рукой за свой крест и тут же заорал.
--Стреляй! Моя защита не работает!
Я долго не думал, вскинул маузер и выпустил в пасть оставшиеся пули. Башка дергалась после каждого выстрела, расставаясь с частицами клыков, мозгов и чего там еще было. Вот тут я сильно пожалел, почему вовремя не зарядил свой обрез. Дебил! От него, на таком расстоянии, толку было бы больше. Густой конус дроби разнес бы эту пасть, вместе с циклопным бельмом, на молекулы.
Но, шефтерьеру и этот свинец, явно не понравился. Он отступил на шаг, неожиданно схватил зубами ноутбук, в боку которого что то блеснуло, шустро развернулся, показав нам треснувшие по шву белые брюки, и рванул в темноту.
--Догнать! Поймать! – Во все горло заорал Тарзан. –Там моя флэшка!
Тут нарисовалась Пятница с бульбулятором на шее и сунула ему в руки странный автомат, а я, отбросив в сторону бесполезный К96, запустил руку в тайник, и стал доставать патронташ к обрезу. Вдруг запищала сигнализация на брелке, висящем на петельке шорт, и загорелся красный светодиод, сообщая, в каком месте нарушен периметр.

--За мной! – Крикнул я, набросил на плечо пояс с патронами, схватил фонарь, и побежал в том направлении, светя под ноги, мощным лучом.