Углубившись метров на двадцать в лес, я стал потихоньку заворачивать влево, что бы двигаться вдоль опушки. Порадовался, что обут в кроссовки, а не в грубые ботинки или сапоги, в них, идти, гораздо приятнее. Вспомнив старую армейскую науку, старался ступать на внешнюю сторону стопы и мягко перекатываться с пятки на носок. Такой способ движения был довольно утомительным и медленным, особенно, после многолетнего перерыва, но зато позволял двигаться осторожно и бесшумно. Пройдя несколько метров, я останавливался и замирал, прислушиваясь и всматриваясь. Уж очень не хотелось получить очередную стрелу между глаз.

Дойдя почти до того места, где пятерка подошла к поляне, я что то услышал и залег. Шум приближался. Шелестела трава, ветки сухостоя, и кто то, явно стонал. Я выглянул из-за толстого ствола и увидел приближающегося аборигена. Он шел напролом, шатаясь как пьяный и держался обеими руками за живот. Все лицо бвло в крови.
Да, не позавидуешь чуваку. Попадание в живот, пускай всего лишь дробью, да еще при ихнем уровне медицины, это дело гиблое. Раненый прошел в паре метров от меня, обдав вонью шкур, мочи и пота, и, ему действительно было хреново. Глядя ему в спину, я размышлял, куда это он так разогнался. Дождавшись, пока он отойдет подальше, двинул за ним. Минут через десять, лес заметно поредел и показалось подножье небольшой горы, скорее, даже скалистого холма. Чувак уже явно замедлился и стал часто падать. Пройдя еще метров сто, вдоль разбросанных тут и там больших валунов, он упал и затих, иногда поскуливая.

Поверьте, мне тоже было хреново видеть, как страдает от боли человек. Я, все таки, из другой среды, где обыденный грипп, уже воспринимается, как покушение природы на жизнь, а зубная боль, это верх садизма и варварства. А вот этим, вонючим ребятам, к боли, не привыкать. У них вся жизнь, --сплошная боль. Начиная от укусов вшей и комаров и заканчивая мучительными, рваными ранами, на охоте и в бою.

Когда чувак окончательно затих, от потери крови, я выбрался из укрытия и осторожно подошел к нему. Пнул ногой и перевернул на спину. Взгляд остекленевших глаз уперся в голубое небо. Готов. Хм! Жаль бородатого. Но ведь куда то же он брел.
Решил пройти чуть дальше и осмотреться, может быть у них тут целый отряд или стойбище. Хотя, --вряд ли. Моя лупара гремела так, шо и в Африке было слышно, наверное. Так шо, если бы тут был кто то еще, он бы уже пер мужикам на подмогу, ну, или просто, из чистого любопытства.

Вдруг, из-за поворота скалы, раздался странный звук. Я замер и поднял обрез. Мля, только стрельбы опять не хватало. Где же я патронов столько наберу, тут же оружейных магазинов нет, а заводов, тем более.

Постояв пару минут, потихоньку двинулся вперед и осторожно выглянул из-за камня. Здесь, в скале, была трещина, метров пять в ширину и почти с вертикальными стенами. Сам вход, густо зарос кустарником и мелкими деревьями, среди которых, явно просматривалась нахоженная тропа. Именно оттуда и доносились эти странные звуки. Осторожно ступая по камням и постоянно озираясь назад, я медленно двинулся по проходу, который потихоньку, как улитка, закручивался влево. С каждым шагом звук становился все громче и громче, и, постепенно, превратился в монотонный гул.

Когда я вышел за ближайший поворот скалы, челюсть отпала, сама по себе.