Когда подул свежий ветер, ко мне донесло запах жаренной плоти. Фу-у! Не понял!? Я работал когда то пожарником и слишком хорошо запомнил этот запах. Они шо, --людей там сжигают?
А действительно, почему бы и нет? Они же варвары. Это, им, шо два пальца. У них свои понятия о реальности. Лопат еще нет, что бы яму выкопать, а сушняка, вокруг навалом. Тут, главное, шоб меня не поджарили.
И ваще! У нас, и в двадцать первом веке, народ сжигают. И ниче. Живем и не возникаем. А немытых, так, наверное, треть всего человечества. И это, блин, при всех достижениях науки и техники.

Вакханалия, возле костра, была в самом разгаре, когда раздался первый взрыв. Сноп искр и ошметки жаренной человечины разлетелись во все стороны. Это было так неожиданно, что аборигены, сначала умолкли и застыли в ступоре, а потом, словно cпохватившись, заорали, шо резаные. И тут, -- началось. Взрывы пошли очередями, костер развалился, а искры, столбом, поднимались в пасмурное небо.
Туды ж его в перьях! Это он мое оружие в огонь бросил. Вот урод. Сейчас же всем прилетит. Ну! И куда мне теперь прятаться? И я завертелся, шо червяк на крючке, благо, слабина в ремнях появилась.

Толпе, крупно повезло. Народ, по своей забитости, с перепугу, попадал на землю, кто на колени, а кто, и на пузо. Воины, старики и бабы, лежали вперемешку. И это их спасло. Только мелкая детвора умудрилась разбежаться во все стороны и с интересом разглядывать происходящее.
Ну, а шо с нее возьмешь, она везде одинаковая. Любопытная.
Я прокричал несколько раз, --«ложись!», но, им этого не понять, а как спрятаться от рвущихся патронов двенадцатого калибра, они еще не знают.
Стоящим, оставался только их идейный вдохновитель, ему, видно, по статусу, падать, было не положено. Но тут, как специально, одиноко бахнуло, и он свалился, как сноп. Люди взвыли еще сильнее.

И тогда -- шарахнуло букетом. Несколько громких хлопков слились воедино. Взрывом разнесло остатки горящих дров и человеческих тел. Вокруг засвистело, зашелестело дробью по листьям, что то тупо ударило меня в бедро и по ноге потекло горячее. Я матюкнулся и посмотрел вниз. Ни фига, из-за сажи, не видать ничего.
Черт! Не хило я в пещере закоптился.
Наступила гробовая тишина, и, только поднявшийся ветер разносил яркие искры на ближайшие кусты и деревья.

Назревал конкретный, лесной пожар.