сегодня, 29 сентября, Марку Фарнеру - 69 !

"...Вы уже давно сами стали настоящей рок-легендой, образцом для подражания среди молодых. А кто в начале вашего пути оказал влияние на вас как на гитариста? Кого вы считаете сегодня заслуживающим внимания?

МАРК: Отвечаю, даже не раздумывая – Cream. Точнее, их самый первый альбом «Fresh Cream». Я был просто очарован звучанием гитары Эрика Клэптона. Она приковывала внимание целиком и полностью, это было нечто! Для меня в игре на гитаре важнее всего не техника, а чувства. Cream тогда полностью изменили роль гитары в музыке. К сожалению, Клэптон после «Fresh Cream» так больше никогда не играл.
Безусловно, среди моих кумиров — и Джими Хендрикс. Вот он для меня — настоящий бог гитары. Джими мог заставить ее кричать, плакать, говорить, и я понимал этот язык.
Еще один удивительный гитарист – Джефф Бек. Для меня он сейчас №1.
Очень хорош Рик Дерринджер. Это еще один музыкант, которого я люблю, он и сегодня играет так же великолепно, как и много лет назад.
Что касается вокалистов, то самое большое влияние на меня оказал Говард Тейт [Howard Tate] ...Он поёт для души. Едва услышав его, я сразу понял, что хочу петь как он. И постоянно к этому стремился. Не знаю уж, насколько у меня получилось, но я старался! Среди моих кумиров также Арета Фрэнклин и Стиви Уандер. Я чувствую, о чём они поют. Такая манера исполнения – это мое. Мне нравится, когда музыка проникает внутрь, захватывает полностью, находит отклик в душе. Я слушаю разную музыку… Иногда, совершенно невольно, я слушаю музыку, которая нравится моим сыновьям. Даже рэп иногда попадается! Некоторые говорят, что рэп – это бред, один шум. Но ведь его любят многие люди, и двое моих сыновей в том числе, а мне хочется понять, что они в нём находят. Может что-то в нём и есть? Для меня важно, что несет эта музыка – любовь или ненависть. Это главное, а форма — дело десятое.

В начале 70-х вы никогда не давали интервью и пресса вас, мягко говоря, недолюбливала. И, несмотря на это, Grand Funk Railroad были в Америке группой №1. Как вам это удалось?

Да, мы были настоящей народной группой, заработали популярность исключительно нашими песнями. Они были настолько созвучны настроениям американской молодежи, что она сразу, с первого выступления приняла нас. Тогда, если ты помнишь, вовсю шла вьетнамская война, которая никому, кроме Пентагона, не была нужна. За что гибли тысячи наших парней на другом краю Земли? Всем уже было ясно, что война проиграна, но эти гады из правительства всё посылали и посылали на смерть молодых ребят. Власть не хотела мира, потому что война приносит огромные деньги корпорациям. И войну надо было остановить любой ценой. Наша песня «People, Let’s Stop The War» стала тогда просто настоящим антивоенным гимном!
А что касается отношений с прессой, то тут сказалась наша неопытность. Наш менеджер, Терри Найт, который был до этого неудавшимся музыкантом, с самого начала решил держать нас подальше от прессы. По его словам, это создавало вокруг группы атмосферу таинственности. Мы не имели права общаться с прессой — так было записано в нашем контракте. Нас тогда больше интересовала сама музыка, а не все эти тонкости шоу-бизнеса, поэтому мы не придали этому пункту договора никакого значения. Позже, когда группа стала очень популярна, это сыграло с нами злую шутку. Найт присвоил себе все заслуги: мол, это я создал группу, это я научил их играть и подсказывал о чём петь, я – мозг группы, я самый крутой и самый классный! У него началась просто мания величия, а мы не могли ничего с этим поделать, потому что были связаны контрактом. Но и терпеть это было больше нельзя. Пришлось обращаться в суд, чтобы расторгнуть договор. Мы добились своего, но очень дорогой ценой – Терри обобрал нас просто до нитки. Мы не могли даже использовать название нашей группы полностью, пришлось сократить его до Grand Funk. Даже сейчас вспоминать неприятно. Но это был хороший урок на будущее.

Раз уж вы упомянули «People, Let’s Stop The War», хочу спросить: в вашем репертуаре всегда были, что называется, «песни протеста» — «Politician», «Save The Land», «I Want Freedom» и многие другие. Как вы считаете, тогда эти песни как-то помогли улучшить мир? И возможно ли это сейчас?

Музыка может изменить мир! Я был в этом убежден и тогда, и сейчас. Вопрос, какая музыка. Ситуация радикально поменялась за эти годы. Музыка больше не находится в руках артистов - ее контролируют корпорации. Во времена моей молодости радио было главным проводником новых музыкальных идей. В них был и смысл, и содержание. То, что сейчас звучит из радиоприемников и телевизоров, не несет даже капли здравого смысла. Это полное безумие. Все СМИ — под контролем этих корпораций. Всё, что мы видим и слышим, принадлежит им. Они могут говорить любую ложь, и им верят те, у кого нет альтернативных источников информации. Если я напишу песню, допустим, с революционным содержанием, она никогда не выйдет в эфир. Власть не хочет, чтобы народ увлекался подобными идеями. Они пытаются нами манипулировать и фильтровать любую информацию, в том числе и музыку. Вы не услышите по радио в Америке музыку таких групп, как МС5, Flock или ту же нашу «People, Let’s Stop The War». Только по интернет-радио можно услышать такие песни. Настоящая музыка только там и может выжить сегодня.
Сейчас во всем мире заправляют те, кто печатает деньги. Но ведь они печатают пустые бумажки! Реальную цену им придает наш с вами труд... Вот в чём фокус, вот где истоки власти! Только очень немногие хотят это узнать. И этот фокус проделывают не дьявол, не духи, а такие же люди, как мы – держатели наших долгов. Наши долги – их главное оружие против нас же. Безусловно, в мире есть хорошие люди, и их большинство, но они не у власти. Они связаны теми же долгами, что ты и я. У нас уже сознание вечного должника, а я хочу видеть всех людей свободными. Люди всегда стремятся к традиционным ценностям: миру, любви, свободе. Это и несет наша музыка. Я считаю, что нас всех пытаются загнать в очень ограниченное пространство, оно становится всё меньше и меньше, и музыка, настоящая музыка, позволяет вырваться из этого пространства. Мы всё равно донесем до людей то, что хотим, потому что любовь нельзя убить! А наша музыка – это музыка любви. Поэтому она и жива до сих пор. "