Цитата:Андрей Тропилло
Продюсер, музыкальный издатель, рок-музыкант, основатель лейбла «АнТроп»:

В 1979 году в Доме пионеров Красногвардейского района Санкт-Петербурга я создал кружок звукозаписи, студию «АнТроп». Она была оборудована аппаратурой, списанной с «Мелодии», и там был записан весь золотой фонд русского рок-н-ролла, включая «Аквариум», «Кино», «Алису», «Зоопарк» и так далее. Но потом пришла новая агентура КГБ из Дома пионеров, и меня попёрли. Мне пришлось создать так называемое «Любительское объединение магнитной звукозаписи» при Ленинградском рок-клубе. От имени этого объединения я обратился на фирму «Мелодия», чтобы сделать спецзаказ и выпустить первые семь виниловых пластинок русского рок-н-ролла: «Энергию» «Алисы», «Радио Африку» «Аквариума» и так далее. После этого стали развиваться отношения с московским отделением «Мелодии», я стал пропихивать спецзаказы уже не от Ленинградского рок-клуба и печатать западные пластинки, которые мне нравились и которые сделали меня тем, кто я есть.
Пластинки были вполне оригинальные, кроме одного: мне приходилось всегда перерабатывать их обложки. Потому что если брать музыкальную часть, то какое-то время Советский Союз не подписывал нужные пункты Женевской конвенции по авторским правам, так что с авторскими правами было всё просто — можно было просто получить лицензию в РАО. А графическое оформление пластинок попадало под законы о копирайте, которые распространялись на обложки книг, так что мне приходилось их перерабатывать. С одной стороны, чтобы уйти от ответственности за нарушение копирайта по графическим изображениям, а с другой — чтобы оставить обложки узнаваемыми. Поэтому часто фотографии были перерисованы карандашом, или, например, на четвертом альбоме Led Zeppelin у пивного ларька стоит художник Дмитрий Шагин, ну и так далее. Поэтому сегодня любой коллекционер за границей обязательно имеет пластинки «АнТроп» у себя.
Названия же мы переводили на русский язык, потому что мне так хотелось. Никаких условий никто не ставил. Я считал, что люди должны хотя бы понимать названия. Перевод на русский язык иногда помогал обойти какие-то запреты. Пластинки поначалу выходили как спецзаказ, они вроде бы не должны были попадать под жернова цензуры, но на самом деле спецзаказы проходили проверку в Москве, где совет всё проверял. Перевод на русский язык иногда помогал что-то пропихнуть, ослабить цензуру, чтобы никто не цеплялся.
В то время уже появились компакт-диски, поэтому можно было совершенно спокойно их использовать, для того чтобы с них печатать пластинки. Или, например, в случае с Sonic Youth у нас был оригинальный американский винил, так что мы с него переписывали. Иногда удавалось даже получать какие-то оригинальные кассеты из студий, например, компания Warner Communications (не путать с Warner Brothers) передала нам для издания несколько оригинальных записей. Когда я стал директором «Мелодии», производством пиратского винила стали заниматься все кому не лень. Выходили какие-то мутные пластинки с почти что оригинальными обложками, но очень некачественно отпечатаны. Появилась, например, компания «Санта», которая сначала работала под моим крылом, а потом стала выпускать пластинки под лейблом «АнТроп» втайне, получать за них деньги, покупать виниловую пластмассу и печатать что ни попадя, лишь бы захапать денег. Они несколько подпортили мою репутацию, потому что на них иногда стоял знак «АнТроп».
Чуть позже, в 1991-м, я стал заместителем суперинтенданта первой лютеранской церкви в России, и пластинки печатались с подписью «Продюсерский Центр рок-н-ролльных приходов Единой евангелическо-лютеранской церкви России». Потом всё пришлось прекратить, потому что Россия, наконец, подписала конвенцию по защите прав исполнителей и компаний звукозаписи.
Деятельность «АнТроп» была абсолютно уникальной. Артемий Троицкий, например, написал в «Комсомольской правде» статью «Не укради», обличающую то, что мы делали, но потом он мне несколько раз говорил, что это была просто реклама. Но я не воровал. Я действовал абсолютно в рамках тех договорённостей, которые существовали тогда между международным сообществом и Советским Союзом.
Хоть меня иногда и называют первым русским пиратом, я не согласен, я не считаю, что занимался пиратством. Я занимался копилефтом.