В наше время во всем мире самым непосредственным, эмоциональным, тотально ритмичным джазом остается джаз латиноамериканский – это несомненный факт.  А одной из самых «горячих» и страстных разновидностей латиноамериканского джаза является афрокубинская его разновидность. Настоящих звезд афрокубинского джаза, известных буквально всем поклонникам этого жанра, много, но одним из первых, кто завоевал всеобщее признание много лет назад – в 1978 г. – стал трубач Артуро Сандоваль. 

Он не только великий джазовый солист и композитор, но и в последние два десятилетия  наряду с другими своими проектами возрождает искусство свингового биг-бэнда, однако в современном афрокубинском ключе. Надо признать, ему это удается – до такой степени, что его джаз все чаще становится универсальным, как в 20-30-е годы – и для слушания, и для танцев – вполне. Вот, например, как в одном из не таких уж давних альбомов – 2007 года, который так и называется – Rhumba Palace… «Дворец румбы».

 

 

Артуро Сандоваль – настоящий кубинец. Он предан своей стране и своим людям, но с 1990 г. вынужден жить и работать в США. Артуро родился 6 ноября 1949 г. в кубинской провинции, в малюсеньком городке Артемизия. Его отец был автомехаником и во всей его семье абсолютно никто не интересовался музыкой. Однако маленький Артуро в шесть или семь лет сам начал надоедать всем домашним, колотя по любым деревянным или железным предметам, изображая из себя конгейро – традиционного латиноамериканского музыканта-барабанщика. Мальчик жил в таком месте, где единственной музыкой, которую он мог слышать, были выступления народных музыкантов на всяких праздниках. Его гнали на улицу, он шел барабанить туда.

 

В конце концов он так всех достал – буквально во всей округе – что их сосед купил ему набор маленьких настоящих конга-барабанов и сказал: «Теперь играй хоть сутки напролет, но только подальше отсюда!». Маленький Артуро, насмотревшись на уличных музыкантов, быстро освоил азы игры на конгах, устроил для своих приятелей музыкально-цирковое представление собственного сочинения и даже взял за зрелище с посетителей по самой маленькой монетке… ну, с тех, у кого вообще что-то было. Это был его первый музыкальный заработок – целых четыре или пять центов. Сандоваль часто любил рассказывать потом, что приобщился к капитализму в самом раннем возрасте. 

С трубой, как и с барабанами, он тоже в детстве намучился. Казалось, весь мир взрослых поначалу ополчился против него. Когда ему было около 11 лет, в провинции начали открывать нечто вроде музыкальных школ для детей и организовывать местные оркестры. Артуро примчался туда одним из первых. Ему дали попробовать кларнет, флейту, большой барабан, но ему очень понравилась труба. Однако учитель сказал, что трубу уже выбрал другой мальчик, а инструмент всего один. Трубу ему раздобыли родственники, но она поначалу ему никак не давалась, и все учителя и музыканты дружно уверяли Артуро, что у него ничего не выйдет и лучше ему взять другой инструмент. Но мальчик был упрям и тренировался до мозолей на губах. Если бы он так не любил музыку, то плюнул бы, конечно, на это дело и занялся чем-нибудь другим, но… музыка была его судьбой.

 

Однако до 15-16 лет он понятия не имел ни о каком таком джазе. Местные оркестры играли исключительно афрокубинские национальные ритмы и еще учителя давали им основы классической музыки, вот и все. Но в один судьбоносный для него день, его приятель-музыкант позвал Артуро к себе домой и проиграл на патефоне неведомо как доставшуюся ему запиленную пластинку с записями Диззи Гиллеспи и Чарли Паркера. Сандоваль сразу понял, что это именно та музыка, которую он хочет играть и будет играть.

 

 

(Это была композиция Sandu с одгого из ранних сольных альбомов Сандоваля «I Remember Clifford», который он записал уже в США в 1992 г.)

 

А тогда, в кастровской Кубе, Артуро делал успехи в учебе, даже играл в национальном оркестре всех звезд, но путь дальше, во внешний мир, для него был закрыт. Джаз считался вражеским искусством, и, чтобы играть его, Сандоваль с друзьями вынужден был «маскироваться» под народную музыку…. Еще он пристрастился к слушанию джазовой программы Уиллиса Коновера на волнах Голоса Америки и даже поплатился за это потом во время службы в армии, причем выговором он не отделался. Сержант отловил его за прослушиванием вражеской радиостанции и солдат Артуро Сандоваль загремел в военную тюрьму аж на 4 месяца!

 

После окончания военной службы, Артуро вместе с кларнетистом Пакито Д’Риверой и пианистом Чучо Вальдесом организовал ансамбль, который позже станет известным по всему миру и даже в Советском Союзе. Группа называлась Иракере, они играли джаз, замаскированный под афрокубинскую музыку и сразу обрели на Кубе сумасшедшую популярность. В кастровском министерстве культуры заподозрили неладное… им во всем неординарном мнились явные вражеские американские происки… и чиновники взялись за Иракере всерьез. Чтобы спасти и себя и свою музыку, Сандоваль сотоварищи выбросили абсолютно все иностранные названия из репертуара (придумали свои), и официально стали именовать  собственное творчество «экспериментальной новой кубинской музыкой»… ну дело обстояло очень похоже на ситуацию в Советском Союзе времен борьбы с космополитизмом и застоя. 

Это прокатило, поскольку во всем министерстве ни один человек напрочь не разбирался в джазе, но министерским работникам ведь надо было хоть к чему-то придраться. Они устроили ревизию всему оркестру и с радостью нашли-таки в нем вражеское влияние. Как вы думаете, в чем оно заключалось? Ни за что не догадаетесь! Чинуши приказали снять с ударной установки все тарелки, поскольку на них играют американские рок-музыканты, а кубинцам это не надо! Скрепя сердце джазменам пришлось согласиться – деваться было некуда. Тарелки впоследствии заменили их аналогами из народных инструментов… конечно, это было не то, но как-то приспособились. Потом, когда группа стала безумно известной на Кубе, музыканты потихоньку вернули тарелки на место – о них уже никто из чиновников через пару лет и не вспомнил. 

 

А затем настал без всякого преувеличения еще один судьбоносный день для Артуро Сандоваля, когда на Кубу в 77 году с гастролями приехал Диззи Гиллеспи с оркестром. Как американца с его американской музыкой пустили на Кубу? Очень просто… он проходил по чиновному ведомству не как американец, а как угнетенный империалистами негр, играющий свою народную негритянскую музыку. Полная фантастика и маразм, однако факты оставались фактами – когда Сандоваль играл черный джаз, это могло оказаться американской диверсией, а когда американец Гиллеспи привозил на Кубу свой точно такой же американский джаз, он квалифицировался как музыка эксплуатируемых негров. Не зря испанская пословица про чиновника гласит, что это человек, одним росчерком пера превращающий курицу в свинью!

 

Тогда для Артуро Сандоваля главным было то, что он наконец увидит и услышит свою мечту – Диззи Гиллеспи. А если бы еще и познакомиться с ним… но Артуро знал по-английски только «хелло», «окей» и пару популярных ругательств. И что ему оставалось делать? Да просто-напросто отправляться в порт встречать кумира и надеяться на удачу. Удача пришла… в лице пуэрториканского барабанщика, который рядом с Диззи сходил с трапа. Сандоваль попросил его сказать Гиллеспи, что он слушает того с 15 лет, мечтает познакомиться с ним и хочет сделать для него здесь, на Кубе, что-то полезное. Диззи поблагодарил и поинтересовался, есть ли у него машина и не мог бы он повозить их по городу в этот день. У Артуро как раз был отцовский старый драндулет… Плимут аж 51 года выпуска, но он вполне нормально ездил, и Сандоваль с радостью согласился помочь гостю.

 

Артуро исправно исполнял роль шофера до самого вечернего выступления и ни словом не обмолвился, что сам он тоже трубач, и его группа Иракере вообще-то должна открывать концерт самого Гиллеспи. Поэтому представьте себе удивление американца, когда он, придя за кулисы вечером, увидел Сандоваля, репетирующего со своим составом. Диззи только и смог вытаращить глаза и спросить: «Черт побери, а что это тут делает наш шофер… да еще с трубой…?». Это стало началом огромной дружбы двух трубачей… 

Гиллеспи буквально опекал Артуро как только мог – и сразу и потом. Во-первых, вернувшись в Нью-Йорк, он раструбил по всему городу, какой классный ансамбль этот кубинский Иракере. Он буквально вытолкал почти все руководство лейбла SBC во главе с самим директором на Кубу, чтобы там они услышали группу на месте. Руководство настолько впечатлилось, что не сходя с места подписало с Сандовалем контракт на три года. Во-вторых, Гиллеспи устроил для Иракере приглашение на грандиозный фестиваль в Ньюпорте и притащил туда всех своих приятелей, чтобы они послушали кубинцев. А в-третьих, Гиллеспи сам начал выступать и записываться вместе с молодым трубачом, словно лично гарантируя всем любителям джаза во всем мире, что Сандоваль – выдающийся музыкант. 

 

Наверняка вы обратили внимание, что в предыдущем ролике и Гиллеспи и Сандоваль играют на одинаковых трубах с «фирменным», загнутым вверх раструбом? Да, в руках Артуро была одна из труб самого Диззи – подарок маэстро начинающему кубинскому джазмену.

 

Это стало началом грандиозного успеха кубинского джаза в мире вообще и стартом славы Артуро Сандоваля в частности. Хотя ему и пришлось тогда пойти на неприятный для него шаг. В министерстве культуры Кубы ему сообщили «новость» –  или он как руководитель группы вступает в компартию или Иракере (да и он сам) никуда больше не поедут. Друзья сказали ему, чтобы он не выдуривался и вступал в эту чертову партию, а там видно будет. Упускать шанс нельзя. Да он и сам был такого же мнения.

 

Правда, эта компартия еще аукнется ему в Америке много лет спустя, когда он соберется получать американское гражданство – госдепартамент несколько лет будет мурыжить джазмена и отказывать ему в его просьбе раз за разом по политическим мотивам, и только в 1999 году после многочисленных просьб и петиций со стороны американской общественности Сандоваль станет американским гражданином. 

А Сандоваль тогда – в конце 70-х – со своей группой умудрился почти сразу завоевать Грэмми за первый альбом Иракере и… началась его грандиозная музыкально-житейская эпопея, которая включала в себя и записи с Диззи Гиллеспи, и путешествия по всему миру, и увлечение классической музыкой (Артуро даже выступал с Ленинградским симфоническим оркестром), и – в финале гастрольных мытарств – успешное бегство из Кубы в США через Рим со всей своей семьей.

 

Жене и детям Сандоваля удалось каким-то образом получить туристическую визу в Италию отдельно от самого трубача во время его гастролей, чего раньше им никогда не позволяли (это был большой прокол министерства иностранных дел кастровской Кубы). А дальше… ну, что дальше – естественно, и многочисленные популярные сольные альбомы, и профессорство в университете Майами… и музыка к балетам и кино… и много-много чего еще. В 2013 г. Артуро Сандоваль стал кавалером американской Президентской медали свободы — государственной награды, которую в США вручают «по совокупности» - и за общественные заслуги, и за вклад в культурную жизнь США и мира. 

И все-все свои музыкальные пристрастия и увлечения своей жизни Сандоваль уместил в 2003 году в уникальный альбом «The Trumpet Evolution». В нем он «прошелся» своим талантом и страстью по всей музыке для трубы ХХ века. По моему, это один из самых лучших проектов Сандоваля. Тут и ранний диксиленд, и свинг, и опера, и боп, и модерн-джаз, и романтическая классика… но у нас все же речь идет о джазе, поэтому предлагаю послушать в завершение тему «Up Jumped Spring» из этого альбома, сочиненную в 60-х другим великим джазовым трубачом Фредди Хаббардом…